Глава двадцать шестая

Глава двадцать шестая

1

1

На исходе Судного дня Яша Котик поднялся на сцену с ощущением, что делает это в последний раз. Он дал себе клятву, что, если и на этот раз публика не засмеется, он больше не будет выступать в театре. Но публика смеялась, как всегда. Днем он уже нашел те деньги и чеки, которые засунул в ящик комода. Бог, похоже, еще не собирался ликвидировать Яшу Котика. Он только предупредил его… Анна находилась в театре. Она все ему простила: и то, что он напился, и то, что оскорбил немецкую жену Соломона Марголина. Яша Котик и Анна договорились сразу же с утра подъехать в Сити-холл и получить документы для регистрации брака. Анна только решила держать это втайне от отца как можно дольше, потому что такая новость может вызвать у него новый сердечный приступ. Яша Котик выгнал Юстину Кон. Вместо того чтобы идти к себе «домой», на квартиру, которую Грейн снял для нее на Пятой авеню у Бродских, Анна пошла после концерта вместе с Яшей Котиком на свою бывшую квартиру на Лексингтон-авеню. Анна позаботилась о том, чтобы после «парти» квартиру прибрали. Не осталось ничего, кроме стола, на котором стояли полупустые бутылки с водкой и ликером, а также груды нераскрытых пакетиков — подарков от гостей. Две негритянки убирали квартиру целый день, но тут и там еще оставались кучки пепла. Кто-то прожег дыру в обивке дивана. У Яши Котика появились за одни-единственные сутки синие мешки под глазами, морщины вокруг рта углубились. Но Анна уже заранее запланировала для него отпуск и отдых. Станислав Лурье мертв. Грейн тоже все равно что умер. У папы есть жена, которая должна со дня на день родить. Яша Котик теперь ее единственное достояние.

Анна решила для себя не вступать с Яшей Котиком в сексуальные отношения, пока они не поженятся, но ей было лень ехать домой посреди ночи. Да и какая, в конце концов, разница? Он когда-то был ее мужем. Она разделась и легла в собственную постель, в которой она спала, когда была мадам Лурье. На второй кровати, рядом, лежал Яша Котик. Он был слишком усталым и слишком измотанным, чтобы прийти к ней. Они выключили ночники и остались каждый на своей кровати, как престарелые супруги. Яша Котик что-то пробормотал и сразу же заснул. Он сопел иначе, чем все другие люди. Яша всхрапнул особенно громко, а потом надолго затих. Потом снова громко всхрапнул и снова затих… Анне показалось, что он бодрствует и прислушивается к себе и к ней. Она накрылась одеялом. Ее охватило какое-то незнакомое равнодушие. Она больше ничего не боялась. Раскаяние? Пусть Грейн раскаивается. Даже возможность того, что у папы может снова случиться сердечный приступ и он может умереть, теперь казалась ей не такой страшной. Он ведь уже не молодой человек. Он свое уже прожил. И что она, Анна, может с этим поделать? Она не контролирует даже происходящее с ней самой. Есть, наверное, такие силы, которые играют с человеком и дурачат его…