Она расхохоталась. Авраам доброжелательно улыбнулся краешком губ. Но заметил:

– Мой Бог презирает весь этот балаган с возведением храмов. Он не конкурирует с другими Божествами. Мой Бог прост и беден, у него нет ни формы, ни цвета, и он довольствуется пустыней[91].

Пока Кубаба и Авраам препирались в свое удовольствие – так уж они на прощание раскланивались, – мы с Нурой отошли в сторону и устремили взгляд вдаль. Я думал о Маэле: где он? Удалось ли ему избежать гибели? Нура спросила меня сдавленным голосом, ткнув пальцем в груды развалин на горизонте:

– Ноам, ты уверен, что Нимрод там?

– Люди видели, как он упал. Он мелькнул на верхнем этаже. А затем был погребен под обломками Башни. Отныне он покоится под грудой кирпичей.

– А кое-кто утверждает, что он успел скрыться.

– Они слагают легенду. Вспомни, как рассказы изменили потоп, которому мы бросили вызов.

Она вздрогнула:

– Я предпочла бы, чтобы он спасся.

– Как? Неужели у тебя к Дереку есть хоть капля сочувствия?

Она пылко схватила меня за руку.

– Не о том речь, Ноам. Если Дереку удалось сбежать, он еще не знает о своем бессмертии. В нем живет страх, и он не считает себя всемогущим. Но если он погребен под обломками, он воскреснет. Я не знаю, сколько для этого потребуется времени, сколько займет месяцев, лет, веков, но однажды он непременно выберется оттуда живым и поймет, что смерти для него не существует. И тогда он станет чудовищем из чудовищ, самой страшной из живых тварей…

Она была права. Она серьезнее меня задумалась о будущем, о нас, обо всем человечестве – в силу странной выпавшей нам, всем троим, судьбы.

Кто-то похлопал меня по заду. Я обернулся. Кубаба обиженно пробурчала:

– Дорогуша, может, тебе плевать, но я ухожу. Предвижу, что мы больше не увидимся. Может, оно и к лучшему, ведь с тобой у меня связаны такие тяжкие воспоминания. Ну а ты, моя красавица, пойдешь за своим Барабамом. Можно я кое-что тебе шепну?

Нура поощрительно улыбнулась. Кубаба положила руку ей на живот.

– Ты не родишь, пока не станешь собой.

– Что?

Царица сурово буравила ее взглядом, не убирая руки:

– Ты не забеременеешь, пока ходишь под чужим именем. Авраам не сделает ребенка ни Саре, ни Сарре, потому что Сара – это не Сара, а Сарра – не Сарра. Маска препятствуют зачатию, ложь приводит к бесплодию. Ты дашь жизнь новому существу, когда назовешь себя Нурой.