Я думаю о последствиях такой исповеди. Может быть, папа решит, что это из-за него я столько пила. Мама наверняка так подумает. И еще будет страдать, что не воспитывала меня строже в годы моей непростой юности. Винить себя в том, что не оставила меня дома, когда я послала сестру на хрен из-за глупого свитера. А кроме того, я точно знаю, что это признание окончательно испортит мои отношения с Мередит. Может быть, навсегда. А заодно станет смертным приговором ее браку. Я знаю свою сестру, и она не простит нас за то, что мы скрывали такую тайну.

Несколько мучительных дней и бессонных ночей спустя я решаю поговорить с единственным человеком, которому могу доверять. Поздним вечером я стучу в дверь Гейба. Он наконец-то один, без Лесли.

– Да? – устало говорит он.

Я приоткрываю дверь и смотрю в темную комнату.

– Извини. Ты спал?

– Нет, – он переворачивается на бок и смотрит на меня, – только лег. Ты в порядке?

– Да. Просто хотела поговорить.

– Ну, тогда заходи.

Секунду я колеблюсь, а потом сажусь на его кровать и быстро, чтобы не успеть передумать, вываливаю ему все свои сомнения.

– Ну, ты всегда считала, что дело могло быть и в этом, – говорит он сочувственно, но все равно довольно сухо.

– Да, – я обхватываю колени руками, – но я всегда надеялась, что ошибаюсь.

– Знаю, – бормочет он.

– Дерьмо какое.

– Но может быть, тебе теперь стало немного легче? Раз уж ты знаешь? Гадать больше не надо.

Я киваю, думая, что он, как всегда, смотрит в корень.

– Да. Наверное. Но мне нужно было поговорить с Ноланом гораздо раньше.

– Или ему с тобой, – Гейб великодушно спихивает с меня вину, – и вообще, как это он ничего не сказал Мередит… невероятно.

– Ну, я тоже молчала.

– Да, но ты на ней не жената.

Я киваю.