В этом нет ничего хорошего, Джеймс.

Почему?

Тебе нужно сосредоточиться на той цели, ради которой ты здесь, это избавление от зависимости и возвращение к нормальной жизни. Лилли отвлекает тебя от этой цели, уводит в сторону. Вы оба сейчас находитесь в очень неустойчивом, уязвимом состоянии, и если вдруг что-то пойдет не так в ваших отношениях, ты можешь сорваться.

Я справлюсь.

Самоуверенность многих погубила.

С ней я чувствую себя прекрасно, никогда так себя не чувствовал.

Я не сомневаюсь, но это не повод отступать от наших правил.

Я не расстанусь с ней.

Это в ваших с ней общих интересах.

Хорошо, я обдумаю ваш совет.

Лучше прими его.

Я встаю.

Мне пора на обед.

Она кивает.

Увидимся позже.

Я поворачиваюсь, открываю дверь, выхожу из кабинета Джоанны. Иду в столовую. Проходя по стеклянному коридору, который отделяет женскую половину от мужской, вижу Лилли, она сидит за столом. Она смотрит на меня, я на нее, не подаю никаких признаков, что заметил ее. Мне трудно смотреть на нее, трудно, потому что больше она не посторонняя девушка, которая улыбается мне. Теперь она много значит для меня, больше, чем я мог предположить. Она заняла место, которое я отводил той, с глазами, как арктический лед, место человека, который любит меня. Любит просто, искренно, таким, какой я есть. Мне трудно смотреть на нее, потому что я понимаю – она начинает любить меня, я начинаю любить ее. Мне не важно, как она жила раньше и с кем, и какие демоны прячутся у нее в шкафу. Мне важно только то, что я чувствую благодаря ей, а я чувствую силу, защищенность, покой, тепло, искренность. Мне трудно смотреть на нее, потому что меня заставляют порвать с ней. Мне трудно смотреть на нее, но я все равно смотрю.

Беру поднос, встаю в очередь, беру запеканку из тунца с лапшой. Прошу десять тарелок, но раздатчица с сеткой для волос на голове говорит – нет. Я подхожу к салат-бару и беру пять тарелок. На одну кладу латук, на другую деревенский сыр, на третью свеклу, на четвертую сухарики, на пятую крутоны. На подносе не остается свободного места, поэтому беру еще один. На него ставлю четыре тарелки с пудингом, персиками, яблочным пирогом и морковным тортом. Медленно шествую через зал с двумя подносами. Они тяжелые, вслед мне кто-то хихикает, кто-то смеется. Чей-то незнакомый голос произносит – подумать только, пищевая зависимость, тяжелый случай. Я посмеиваюсь про себя. Отыскиваю своих приятелей – Эда, Теда, Леонарда, Матти и Майлза, сажусь к ним. Леонард говорит.

Где ты пропадал весь день?

Родители приехали.

Говорит Майлз.