Химический завод на юго-востоке Берлина. Киппенберг ждет в проходной. Старая вывеска фирмы с облупившейся эмалью вызывает в нем смутное воспоминание об одной переписке, это было, пожалуй, год назад или больше того, и, должно быть, она ни к чему не привела, иначе бы он помнил, в чем там дело. Не слишком приятное чувство, когда знаешь, что забыл, потому что хотел забыть!

Он стоит у окошечка, расстегнув пальто, и смотрит на заводской двор. Хотя смотреть тут, в общем, не на что. Это маленькое, ну, может быть, среднее предприятие, теперь он припоминает, что здесь производят химические реактивы, поверхностно-активные вещества и кое-какие фармакологические препараты. А что это была за переписка, он так и не может вспомнить. Вдалеке на подъездных путях стоят вагоны с цистернами и контейнерами. На территории несколько больших строений. Между ними бараки, как этот, у ворот завода, где он все ждет и ждет.

Вахтер звонит по телефону. Но никто о Киппенберге ничего не знает, фамилия Евы тут никому ничего не говорит, в списке телефонов ее тоже, к сожалению, нет.

— Попробуйте-ка к технологам, — говорит Киппенберг.

— К технологам?

Вахтер удивлен. Ему, должно быть, нет еще и шестидесяти, он инвалид: левая рука, что лежит на столе, по-видимому, парализована. Производственная травма, наверное, думает Киппенберг, или война. И он просит подчеркнуто любезно:

— Так вы позвоните, пожалуйста!

— Технологический отдел переехал на основную территорию, — объясняет вахтер. — Мы ведь только филиал, нас слили!

Киппенбергу приходит в голову мысль, что химик, даже работающий в науке, вообще говоря, мог бы лучше знать химические предприятия своего родного Берлина.

— Учеников вы тут готовите? — спрашивает он. — И квалифицированных рабочих с аттестатом зрелости?

Неодобрительный взгляд. Левым плечом прижимает трубку, правой рукой снова набирает номер.

— Что же вы сразу не сказали? Тогда ее в списках и не может быть! Минуточку, минуточку. — И в какой уже раз: — Проходная. Тут вот господин… Да? Все в порядке! — Он, удовлетворенный, кладет трубку. — Вас ждут.

Киппенберг протягивает через деревянный барьер удостоверение и смотрит, сначала рассеянно, а потом вдруг очень внимательно, как неуклюже, с каким трудом движется рука, заполняющая пропуск. Ведь было время, когда и его рука выводила буквы так же неловко. Тогда он знал только одну работу — расчищать развалины, чтобы потом и кровью поднять из руин завод вроде этого.

Он берет свой пропуск, проходит на заводскую территорию, идет не торопясь, засунув руки в карманы и опустив голову. Он путается, попадает не туда, наконец спрашивает дорогу. Так он добирается до цели.