Как ни мало хотелось Фаине смеяться сегодня, она засмеялась от души, глядя на Ксению.

—      Мне послышалось... А как ваше имя?

—      Андрей.

—      Очень хорошо. Садитесь же, пожалуйста.

Вадим, он же Андрей, сел, оглянувшись на Ксению. Очевидно, что-то здесь казалось ему странноватым. Та опять завертелась, как на сковородке.

—      Ничего, ничего, Андрей! Все обойдется, ты к нам привыкнешь, Фаина очень интересная, милая. Это у нее сейчас меланхолия, совершенно излишняя, и у меня тоже. А Фаина еще лучше, чем я тебе говорила, вот увидишь!..

—      А что она вам обо мне говорила? — коварно спросила Фаина.

Андрей заморгал, припоминая, послушно ответил:

—      Да ничего особенного, все хорошее... Она очень быстро говорила, всю дорогу говорила, пока с вокзала шли. А почему это важно?

Тут Ксения, взяв чайник, с озабоченным видом отправилась в кухню.

—      Да вот вспомнил! Говорила, что у вас блестящая будущность, что вы окончили с отличием, что будете аспиранткой, — добросовестно отчитывался бывший Вадим, вероятно, боясь расстроить психическую.

—      Ну, хорошо... Я только между прочим спросила. А вы поэт?

Вадим рассмеялся.

—      Нет, что вы! Я в леспромхозе работаю. Но стихи я люблю...

—      Вы к нам надолго?

—      На несколько дней удалось вырваться. Меня телеграмма Ксены встревожила все-таки, хоть и знаю, что она фантазерка. Подумал, подумал и приехал.

—      Она вас напугала телеграммой?

—      Отчасти да... — Вадим вынул телеграмму. «Приезжай немедленно, диплом провалила, нужна помощь...» Ксена мне двоюродная, росли вместе, и, знаете, хоть не очень переписываемся, но... Словом, я рад бы помочь, только пока еще не уяснил, что от меня требуется...

Явилась Ксения, с чужим чайником. Пытливо оглядела обоих.

—      Там у кого-то вскипел, я взяла, а свой поставила. Давайте чай пить!