Эта мысль заставляла его предпринимать новые и новые шаги, чтобы завоевать симпатию девушки. С ловкостью фокусника он подсовывал в ее карман шоколад. Однажды под подушкой она нашла свои любимые духи «Красная Москва».

Сначала Ляна думала, что эти сюрпризы — дело рук девушек-подруг. Но как-то, застав за «жертвоприношением» санитара, с которым она довольно часто встречала Евгения, поняла, кто тот тайный «снабженец».

Сегодня она была возмущена до крайности. Боец, присланный Жигуленко, передал ей маленькие, величиной с десятикопеечную монету, дамские золотые немецкие часики. И что особенно ее взволновало — все это видел Миронов. Ей почему-то не хотелось, чтобы он знал о ее встречах с Жигуленко. Как-то, направляясь на свидание с Евгением, она обманула Миронова, сказав, что идет в санроту за медикаментами. И вскоре была разоблачена: их встретил часовой Еж, и, как ей показалось, после этого Миронов стал холоднее относиться к ней.

Между Мироновым и политруком роты произошел неприятный разговор.

Политрук явно придирался к Талановой. Он обвинил ее в безобразном отношении к сержанту-агитатору. Миронов, расследуя этот случай, установил, что сержант допустил хамство — неожиданно обнял Таланову, и она отхлестала его по щекам. Но Куранда, не желая ни во что вникать, требовал, чтобы Таланова извинилась перед сержантом, ибо это лучший агитатор: только накануне в дивизионной газете был помещен его портрет с большой похвальной заметкой, автором которой был политрук. Об этой заметке сегодня хорошо отозвался на совещании политработников Бурунов. И Харин сообщил, что Русачев остался доволен этим выступлением в газете. А тут какая-то капризная девчонка вдруг испортила такой удачный шаг по пути к намеченной цели — уйти в дивизионную газету.

Извиняться Таланова наотрез отказалась.

Вечером Ляна и Евгений встретились. Девушка шла на свидание с твердым намерением резко сказать Жигуленко, что эти подарки унижают ее. Но горячность ее сразу остыла, когда она увидела Евгения. Голова его была перевязана, на белоснежном бинте проступали свежие пятна крови.

— Что с тобой? — спросил Евгений. — Ты так побледнела.

— Нет, лучше скажи, что с тобой?

— Это в разведке, сегодня на рассвете. Фриц, гад, чуть было не всадил мне нож в спину…

— Как же это?

— За «языком» отправились и нарвались на засаду, еле ноги унесли. Ночью это было, а на рассвете я опять туда своих ребят повел. Немцы не ждали от нас такого нахальства… Ефрейтора мы захватили. А когда стали возвращаться, минометчики обстреляли нас. Двоих разведчиков убили, Ефрейтору плохо руки связали, он бежать вздумал, ну, и ударил меня… Тряхнули его мои разведчики. Нашли в подкладке мундира золотые кольца, серьги — где-нибудь ювелирный магазин ограбил, мерзавец.