— Командиром роты назначается лейтенант Миронов.

Политрук пригнулся, будто кулак занесли над ним.

— Вы должны помочь ему — он неизбежно на первых порах столкнется со многими трудностями.

Куранда склонил голову набок.

— Конечно, это дело ваше, но Миронов еще молод для этой должности. Горяч и нередко безрассуден. И, к слову сказать, погибший командир роты Дубров отчасти тоже страдал тем же недостатком. Отсюда и мои с ним разногласия.

Аржанцев с недобрым чувством оглядел политрука.

— Я запрещаю вам — слышите? — за-пре-щаю порочить имя командира, который отдал жизнь за Родину. Где ваша партийная совесть?

Позвонил телефон. Аржанцева срочно вызывали в штаб полка.

— Сергей Иванович, — обратился он к вошедшему старшему политруку, — знакомься…

— Горяев, — протянул тот широкую ладонь Куранде.

— Комиссар батальона, — представил его Аржанцев.

Куранда оглядел моложавого комиссара с удивительно мягкими, правильными чертами лица и простой улыбкой. «Этот, видать, добряк… Он меня поймет», — подумал Куранда.

— Ну, я в полк, а ты оставайся за меня. А вам, — взглянул Аржанцев на Куранду, — я напоминаю о том, что назначение нового командира роты не мое пожелание, а приказ. Ясно?

Политрук уклончиво промолчал, но как только Аржанцев ушел, сейчас, же обратился к комиссару батальона:

— Я хочу поговорить с вами, как представитель партии. Не обсуждая приказа о назначении нового командира роты, я все же считаю его нецелесообразным.

— Но вам хорошо известно, что в армии приказ — это закон.

— И все-таки давайте проанализируем его критически, — не отступал Куранда. Он достал из кармана ручку, из планшета — блокнот с записями. — Кто такой лейтенант Миронов? Человек без жизненного опыта, а ему уже доверяют сотни человеческих жизней. Его бойцы проявляют недисциплинированность. Об этом я не раз писал в донесениях. В характере Миронова есть черты зазнайства и высокомерия. Я член партии и не намерен этого скрывать.

Золотые клыки Куранды угрожающе сверкали.

Комиссар батальона сидел, подперев кулаком голову.

— Я выслушал ваши обвинения в адрес Миронова, — прервал он его, наконец. — Но ответьте честно, как коммунист коммунисту: чем вы помогли Миронову?