Только ушел Бурунов, как тут же ворвался в блиндаж Заморенков. Этот старый козел, как он называл его за беспокойный характер, грозился доложить самому начальнику санитарной службы армии, обвинял в бюрократизме и бездушии, ругался на чем свет стоит. Но откуда он, Чепрак, возьмет ему транспорт для раненых, если при последней бомбежке и отходе с Друти они потеряли третью часть лошадей, повозок и несколько автомашин?

Вскоре позвонил Канашов:

— Вы почему не обеспечили эвакуации раненых?

Чепрак по голосу почувствовал, что Канашов сердит.

«Опять Заморенков нажаловался», — подумал он.

— Приготовьте мне данные о состоянии транспорта и доложите немедленно…

Затем позвонил комиссар Бурунов.

— Товарищ Чепрак, приглашаю вас на партийное бюро сегодня к двенадцати часам.

Встретившись в штабе, врач и снабженец заспорили.

— Это у тебя система! — кричал Заморенков. — Для разного барахла транспорт находишь, а для раненых нет! Я буду настаивать на партбюро, чтобы тебя исключили из партии. Какой ты коммунист? Люди у тебя на последнем плане.

— Да ты дальше собственного носа не видишь! Откуда я тебе столько машин и подвод дам? У меня боеприпасы остались…

И неизвестно, сколько бы длилась эта перепалка, если бы не пришел Канашов.

— Что за петушиный бой? — И тут же обернулся к Чепраку: — Собрать ко мне всех комбатов и командиров рот… Ты чего, забыл о нашем уговоре — боевым опытом обмениваться?

Чепрак недовольно поморщился.

— Товарищ подполковник, ведь нам за двое суток надо в землю влезть с головой. А если уйдут командиры, темпы инженерных работ снизятся.

— Ну, хорошо, давай, по-другому! Чтоб через полчаса штаб с начальниками служб, комбаты и комиссары были здесь.

Канашов с усмешкой взглянул на Заморенкова, тот, комкая пилотку, собирался уходить.

— А мне зачем? — спросил Заморенков. — Ведь батальоном-то мне не командовать. Мое дело — людей в строй возвращать.

— Дельному учиться, Яков Федотович, всегда пригодится, Ты вот не думаешь командовать, а вдруг придется.

— Оно, конечно, все может быть. Да только не смогу я.