— Уходить тебе надо…

— Уходить? — удивилась она. — Куда ж это, дедуся? Ведь-повсюду немец. А дети, а дом?… А вдруг Андрей вернется?…

— Уходить надобно, внучка, — настойчиво повторил дед. — Зверем лютует немец.

— Нет, деду, никуда я не пойду, — заявила она и решительно поднялась.

— Пойдешь… Горе заставит, — убежденно сказал дед. — Есть у меня старый приятель, в хуторке неподалеку живет. Бот и подавайся туда с ребятишками. Переждешь, пока наши войска вернутся.

— Никуда я не пойду… Родной угол бросать, идти по миру? Не пойду!

Взволнованная таким непредвиденным разговором, возвращалась Аленка от деда. Шла она быстро, иной раз без тропинок, а когда огляделась, поняла, что сбилась с дороги.

Сгущались сумерки. Деревья глухо и тревожно шептались, словно им было близко горе Аленки. «Куда же я попала? — подумала она. — Да ведь тут где-то близко Марьина балка!» Там, по рассказам стариков, крестьянский парень Семен Безов в порыве ревности задушил, красавицу Марью — дочь сельского священника, когда узнал о ее помолвке с сыном лавочника. Многие жители окрестных сел считали: коли пойти в овраг — неминуемо постигнет несчастье. Но Аленка не верила в эту легенду; в детстве она не раз бывала в этом овраге: там было много лесной ягоды.

Вот и каменный пешеходный мостик, с него она любила подолгу глядеть, как, выбиваясь из-под земли, течет вечно живой родник. Аленку томила жажда. Она сбежала к мостику, зачерпнула пригоршнями воду и услышала чей-то, слабый стон. Или это ей почудилось? Прислушалась. Стон повторился. Значит, не послышалось. Она подумала об Андрее и смело пошла на стон.

В зарослях молодого лозняка, где журчал лесной ручеек, Аленка увидела бойца. Он лежал лицом вниз. Голова его скатилась к ручью, и волосы мокли в воде. На гимнастерке и шароварах виднелись темно-коричневые, будто ржавые, пятна. Помятая трава побурела от крови — видно, боец из последних сил полз к ручью.

Жалость охватила Аленку, и она робко спросила:

— Куда вас ранило, товарищ?

Боец приподнял голову. Его испуганный взгляд скользнул по лицу Аленки, и он снова уронил голову на траву, Аленка присела рядом, неотрывно глядя на раненого. И, точно чувствуя ее взгляд, тот опять приподнял голову. Аленка помогла ему сесть.

— Где немцы? Куда я попал? — спросил он, тревожно осматриваясь по сторонам. Но силы покинули его, и голова упала на колени Аленки. Она рассказала ему все, что знала о немцах.

Неплохо было бы перетащить бойца в лесную сторожку к Кондрату Степановичу. Но тут же Аленка передумала. «Он старый… Трудно ему будет. Да и уходить задумал. Придется взять к себе». Боец был очень слаб. Он то и дело терял, сознание. Его худое лицо и заострившийся нос были мертвенно-бледными. Аленка обмыла его руки, перевязала индивидуальным пакетом, найденным в его кармане, рану на ноге, на лбу и левой руке, простреленной выше локтя.