– Все верно, Бэрри. Молодец, – сказал Мэтлок, стараясь не растерять авторитетности. – Ты сомневаешься в моих выводах. Мне это нравится. Никуда не годится следователь, способный убедить только себя самого.

Он заметил, что Клегг улыбается.

– Да ладно, шеф, – сказала она, стараясь поддержать Мэтлока, но получилось немножко покровительственно. – Продолжайте. Брось, Бэрри. Я слежу за ходом мысли – ну типа.

Теперь уже улыбались и Клегг, и Тейлор.

– Смотрите! – сказал Мэтлок. – Способ убийства – не единственная тревожная особенность. На мой взгляд, ни Джералдин, ни Макрунам не требовалось убивать себя. Джералдин была суровейшей теткой из всех, какие появлялись в “Стриктли”, а Макруны – приверженные христиане. Более того, они тоже, как выяснилось, довольно крепкие ребята. Период самых жутких оскорблений пережили. Выдержали. Выстояли в бурю. Даже дело у них пошло опять, поскольку стало известно, что среди любителей пеших маршрутов по холмам есть много “заново рожденных” евангелистов, желающих поддержать гомофобный пансион. Чего вдруг теперь-то с собой кончать?

– Продолжайте, шеф. А я чаю заварю, – сказала Клегг. – Это лучше “Знаменитой пятерки”[136]. – С этими словами она отправилась на кухню ставить чайник и разживаться печеньем.

– Хорошо. Итак, допустим, что эти самоубийства были убийствами.

– Вы – допускайте, – сказал Тейлор. – А я не буду.

– Чисто теоретически, Бэрри, мы все это допустим. Допускаю я и то, что из-за идентичности модуса операнди можно связать случаи Джералдин и Макрунов друг с другом. Далее я предполагаю, что связь между Джералдин и Сэмми объединяет три самоубийства/убийства с нашими тремя другими убийствами. А это означает, что Латифа, Сэмми, Крессида, Джералдин и Макруны убиты одним и тем же человеком или людьми.

Тейлор больше не смог терпеть.

– Ой, да ну шеф! – чуть не заорал он. – Ну почему? Да ебте! Я знаю, что вы гениальный легаш, и я вас обожаю, шеф, вот честно, и все же это попросту от отчаяния. Наверное, я все же могу следовать за вашей логикой, но говорите вы все это лишь потому, что у вас больше ничего нет. Нам нужен прорыв, потому что, господь свидетель, у нас никакого прорыва не случилось, и вы его выискиваете там, где его нет. Ну правда. Какой тут общий мотив? Что может быть у одного и того же убийцы против этой совершенно смешанной толпы чудиков?

Клегг раздала чай.

Мэтлок макнул печенье в чашку. Уставился на имена и стрелочки, нарисованные на доске. Думал. Думал крепко. Он не сомневался, что напал на что-то, но, ей-ей, не мог даже начать понимать, на что именно.