Полвека спустя другой романист, тоже под псевдонимом, подправил этот прекрасный роман о Тристане под тем предлогом, что мессир Люс из Гаста собрал не всю жатву из латинской книги о Граале. Он примешал угодные ему колосья к тексту первого автора, как если бы это произведение было чем-то вроде гибкой сети, которую он мог растягивать по своему желанию. Правда, в высокопарном эксплиците он соизволил нам поведать, что зовут его Эли де Борон, он рыцарь, друг и кровный родственник Робера де Борона; потомок знатного рода славных паладинов де Барров, бывших во все времена командорами и владетелями Утра в Романии, ныне называемой Францией. Еще он добавил (несомненно, после смерти короля, выразителем мнения которого он себя считал), что, идя навстречу пожеланиям этого государя, он назовет роман о Тристане, переделанный таким образом, книгой о Бретонце.

Не есть ли все это очевидная химера; и как такой по праву уважаемый археолог, как г-н Юшер, мог в этом обмануться? Где нам искать, спрашиваем мы его, город Утр в Романии или Ромее[394]? Возможно, отвечает он, это древняя Ортозия близ Триполи. Но графство Триполи находится в Палестине, а не в Романии; но Романия никогда не называлась Францией. Допустим все же, что Греческая империя[395] на какое-то время обрела это имя; очевидно, это должно было случиться во время правления крестоносцев, т. е. начиная с 1201 года. Но ведь прошло уже одиннадцать лет, как умер король Генрих II, которому, по мнению г-на Юшера, был посвящен Бретонец. Далее, что означают эти слова: во все времена командоры и владетели Утра? – Они означают, отвечает он, что паладины де Барры были в Утре потомственными командорами со времен тамплиеров!.. Между прочим, слова паладин даже нет в нашем старофранцузском языке; и я не вижу в эту эпоху никого, кроме графа Шампанского, кто получил бы право именоваться граф-палатин. Так что согласимся на том, что анонимный продолжатель Тристана хотел здесь всего-навсего подшутить над доверчивостью самых наивных из своих старинных читателей.

Он повторил скверные шутки того же рода в конце второго сочинения, вышедшего под названием Гирон Учтивый, которое он предпочел именовать Паламедом, опять же по просьбе своего короля Генриха. Он мог бы точно так же назвать его Мелиадусом, Фарамондом, Аморалом Уэльским, Рыцарем Худой Одежкой или Фебом; потому что это нагромождение, хотя и довольно забавное, рассказов, поданных без порядка, без связи, где в равной степени уделено внимание каждому из персонажей.