Соответствующие документы они видели, но рассказать о них не могли. Одно из важнейших свидетельств – рапорт Катаева-младшего начальнику Одесского окружного отделения угрозыска 19 июня 1923 года[129].

Тогда в список личного состава и внесена характеристика Катаева-младшего как «заслуженного работника угрозыска». Отношения с начальником давно уже сложились доверительные. Потому рапорт составлен так, чтобы и конкретный адресат, знавший контекст, понимал больше, чем написано, и посторонним было б можно показать. Речь шла о причинах, обусловивших перевод – вопреки желанию сотрудника – «из Фр<идриха> Энгельса района».

Катаев-младший подчеркивал, что изначально вовсе не стремился оставаться именно в этом районе, а служил там, куда направляло руководство. По его словам, вопрос о переводе возник из-за постановления районного партийного комитета, поддержанного окружным. И дело не в том, что «уполномоченный» стал хуже работать. Наоборот, он указывал: «В 1923 году бандитизм совершенно прекратился, но мне благодаря жизненности осведомсети удалось раскрыть ряд преступлений по должности и злоупотреблений».

Согласно рапорту, в казнокрадстве и взяточничестве уличены местные администраторы, включая председателя сельсовета. И все они были из-под стражи освобождены стараниями председателя районного суда, отменявшего аресты или бравшего преступников «на поруки».

Такие меры были тогда допустимы, особенно по отношению к «партийному активу», но «уполномоченный» и не оспаривал решение судьи. Он доказывал, что уличенные преступники, которых судья от ареста освободил, решают вопрос о переводе, руководствуясь соображениями личной мести: «Неудивительно, что упомянутые выше лица, будучи привлечены мною к ответственности, возненавидели меня и всячески старались подорвать мой авторитет в глазах трудящихся и райпарткома».

В рапорте названы фамилии всех фигурантов. Также указывалось, что соучастником казнокрадов и мздоимцев был председатель районного исполкома, входивший еще и в бюро райкома партии. Фамилия тоже названа.

Похоже, что судья освободил арестованных по настоянию предрайисполкома. Его стараниями и райпартком официально постановил считать Катаева-младшего «засидевшимся в районе».

Формулировка, пусть и неявно, подразумевала возможность связей с криминальной средой. Однако явно противоречила аттестации, выданной комиссией по «чистке» 19 февраля, когда исполком «Фридриха Энгельса волости» просил губугрозыск, чтобы «такой энергичный работник остался на своем посту». Вот Катаев-младший и акцентировал: «Интересно отметить, что это постановление последовало только после раскрытия мною вышеуказанных должностных преступлений, а не до этого».