Катаев реализовал пресловутый «социальный заказ». Герои повести – бухгалтер и кассир одного из московских учреждений – забрали из кассы месячное жалование сослуживцев, но порадоваться богатству нет возможности: оба вынуждены переезжать из одного города в другой, чтобы не привлечь внимание милиции. Они ведь не могут внятно объяснить, почему не ходят на службу, на какие доходы живут. Ситуация безвыходная, приходится странствовать под руководством хитрой и алчной проститутки, не упустившей наивных клиентов. Трагикомические странствия растратчиков заканчиваются «явкой с повинной».

Есть в катаевской повести и персонаж, отчасти похожий на Бендера. Это инженер, именующий себя дегустатором. Ну а «дегустирует» он вновь обретенные возможности. Похитив казенные деньги, путешествует с максимальным комфортом, отдыхает на южных курортах, понимая, что относительно скорая перспектива – «явка с повинной», суд. Правда, растратчик уверен, что и под арестом получит необременительную работу: он специалист высокой квалификации. Этим и утешает себя, ведь наказание все равно неизбежно.

В общем, повесть Катаева приводила читателей к выводу: растраты бессмысленны. Это в Российской империи была вероятность долго скрываться и даже избежать наказания. Тогда полиции не вменялось в обязанность проверять, на какие средства живет каждый подданный. А в СССР милиция проверяет всех граждан и повсеместно, так что арест растратчика неизбежен. Затем – расплата. Годы лишений и принудительного труда.

Ильф и Петров интерпретировали катаевскую идею. Главный герой, согласно плану «Великого комбинатора», не крал у государства, а специализировался на мошенничестве. И даже в какой-то мере восстанавливал справедливость, вымогая деньги у «расхитителя социалистической собственности».

Литературная игра

Первый роман Ильфа и Петрова печатался в журнале «30 дней» с аннотацией – так называемым редакционным врезом. Он повторялся в каждом номере.

Врез заменил предисловие. Даже если малоизвестные тогда литераторы хотели рассказать о себе и замысле «Двенадцати стульев», такой возможности они не получили[124].

Три года спустя им предоставили эту возможность. Чья бы ни была инициатива, соавторы ее реализовали.

Однако первый роман переиздавался без редакционной аннотации, тогда как второй – неизменно с предисловием. Отсюда следует, что для Ильфа и Петрова оно имело немалое значение. Стало быть, правомерен вопрос о причинах, обусловивших решение соавторов предварительно объясниться.

Одна из них упомянута выше. Подразумевался читательский вопрос: почему Ильф и Петров решили убить Бендера в финале первой книги дилогии?