Такого рода хронику братья вели с момента издания первого романа. Опубликовал ее Эдмон – уже после смерти Жюля.

Разумеется, гонкуровский дневник был в сфере внимания исследователей, публиковавших в 1920-е годы статьи о «технологии писательства». Литературоведы его часто цитировали – применительно к теме соавторства.

Ильф и Петров, упоминая «братьев Гонкур» в предисловии, комически обыгрывали характеры и методы работы знаменитых соавторов. Намекали, понятно, на сходство с французскими классиками.

В такой литературной игре роль Эдмона отводилась Ильфу. Тот, по свидетельству многих современников, был меланхоличен, склонен к уединению, молчалив.

Роль Жюля досталась Петрову. Что закономерно: энергичный, жизнерадостный, общительный.

В общем, подразумевалось «попарное» сходство характеров. И, разумеется, «писательской технологии». Что было очевидно тем, кто читал «Дневник братьев Гонкур». Так, Эдмон отмечал: Жюль – «натура веселая, здоровая, экспансивная; я – натура меланхолическая, мечтательная, сосредоточенная – и факт любопытный – два мозга, получавшие от столкновения с внешним миром впечатления совершенно одинаковые».

Эдмон характеризовал также историю дневника. Подчеркнул, что «вся рукопись, можно сказать, была написана моим братом, под нашу диктовку друг другу: наш прием работы над этими записями».

Друзьям-гудковцам было известно, что роман «Двенадцать стульев» создан под «диктовку друг другу». А записывал всегда Петров. Кстати, это относилось и к «Золотому теленку».

Не только в период редакционной подготовки романа была актуальна «гонкуровская» тема. К ней Ильф и Петров вернулись в статье «Соавторы», опубликованной четыре года спустя. Она вошла в сборник «Кажется смешно. Посвящается десятилетию Московского театра Сатиры»[128].

Жанровую специфику этой публикации определил Петров – в воспоминаниях об Ильфе. Отметил, что они вдвоем «сочинили юмористическую автобиографию, в которой было много правды».

Там Ильф и Петров опять начинали с вопроса о природе соавторства. Потому ответ формулировали иронически, что и ожидалось читателями: «Очень трудно писать вдвоем. Надо думать, Гонкурам было легче. Они были братья. А мы даже не родственники».

Контекст был задан. Упоминание о Гонкурах указывало на соотнесенность статьи с предисловием к роману «Золотой теленок».

Далее перечислялись различия. Соавторы не только «не родственники», они «даже не однолетки. И даже различных национальностей: в то время как один русский (загадочная славянская душа), другой еврей (загадочная еврейская душа)».