И тут второе копье, нырнув под край щита, ударило ему прямо под вздох.

Его кмети рубились уже с телохранителями Ингвара, пробившись к самому его стягу, но их отваги оказалось недостаточно. Зажатые со всех сторон, они пали один за другим.

Рухнул и «ратный чур».

Когда он исчез с глаз, войско зоричей окончательно смешалось и побежало.

Одни кинулись под защиту леса, другие стали бросаться в реку, надеясь укрыться за полосой текучей воды, третьи устремились к сулившим защиту стенам городка.

Конец битвы я наблюдала уже своими глазами. С заборола мы увидели бегущих, и я приказала не затворять ворота, чтобы вои укрылись в городце.

Как я могла закрыть путь к спасению людям, которые пришли сражаться за меня?

Но тут же я увидела киевлян – они преследовали зоричей.

Как я ни вглядывалась, Дивислава нигде не могла отыскать. Но даже тогда я еще не думала о том, что означает его отсутствие. Я понимала, что все идет не так, но у меня в голове еще не укладывалось, какие губительные последствия это принесет…

Те, кто первым вбежал в город, стали тут же закрывать ворота.

Я кричала, требовала открыть, потому что вошли еще не все, но они меня не слушали. Со стены вопили, что киевские совсем рядом. Уже был виден стяг Ингвара и его ближняя дружина – она выделялась множеством шлемов и кольчуг, а еще – уверенными слаженными действиями.

Если серые кожухи наших катились во все стороны, будто ягоды из опрокинутого туеса, то кольчуги целеустремленно бежали к воротам.

Те уже были закрыты, и остатки войска оказались зажаты между киевлянами и стеной.

Многие просто разбежались, спрятались в оврагах вокруг городца: кусты еще не облетели и давали хорошее укрытие. Настигнутых убивали – луговина уже была полна лежащих тел. Они еще выглядели совсем как живые.

И было дико видеть, что десятки людей прилегли наземь прохладным осенним днем… Ран и крови из такой дали заметно не было.

Тогда я уже не могла не понимать, что происходит.

От наших отцов мы с Эльгой с детства наслушались рассказов о походах и захватах городов.

Мне нужно было только уразуметь, что все это происходит здесь, сейчас и со мной. С моими людьми. С детьми, которых я уже почти привыкла считать своими.