В последние годы чуть ли не на каждом пиру в каждом доме мужчины начинали толковать: прошло уже тридцать лет с тех пор, как Вещий заключил договор с греками о мире, или еще не прошло?

Можно уже собираться в новый поход или еще нельзя?

Желающих было много. Из тех, кто ходил на Царьград с Вещим, в Киеве осталось три человека, но зато сыновья и внуки их покойных соратников подросли и возмужали. Им не надо было объяснять ценность «дедней славы» – они и сами ничего так не хотели, как освежить ее собственными мечами!

От прежней добычи – шелков, оружия, посуды, серебра – осталось мало. И то у тех, кто, как Свенгельд, не пропивал ногаты и златники, а умело пускал в оборот, не гнушаясь и помощью «жидов хазарских».

Новые поколения варяжских дружин, полянской, саварянской да и деревлянской старейшин хотели пойти дедовым путем и привезти свою собственную добычу, чтобы о ней рассказывать на пирах следующие тридцать лет.

Разговоры эти уже шли, когда Ингвару привезли его плесковскую невесту. Но тогда они были не столь горячи: большинство все же склонялось к мысли, что еще срок не вышел.

Следующей осенью, когда родился его сын, мнения уже настолько разделились, что случилось несколько драк, и кому-то пришло в голову, что ведь у князя Предслава есть этот самый договор, писанный на телячьей коже! В дружине Вещего тогда он один, на родине выученный по священным книгам Кирилла и Мефодия, умел записывать речь и потом читать. Варяги называли это «моравскими рунами», хотя Предслав неоднократно объяснял, что эти письмена не имеют никакого отношения к ворожбе.

Однако молву не переломить: все остались в убеждении, что договор, записанный рунами, пусть даже и моравскими, имеет особую колдовскую силу по сравнению со словесным. А это усилит проклятие нарушителям – сверх того, что обрушат на них Перун, Велес и Христос, которых в те давние дни призывали в свидетели договора.

Однажды к Предславу отправилось целое посольство.

Возглавляли его Руалд и Стемир, двое последних живых участника легендарного похода, не считая неходячего Лидульва. Остальные были молодые – из всех киевских дружин, многие торговые гости, кто не прочь был «купить товар без денег», как варяги это называют.

– Желаем мы видеть договор греческий, что ты хранишь, – сказал хозяину Стемир. – Все люди киевские знать хотят, пора ли нам лодьи снаряжать за добычей и славой или погодить, чтобы гнев богов не навлечь на себя, как на нарушителей клятвы.

– А князь дал вам соизволение видеть договор? – Предслав сурово взглянул на них.

– Дал соизволение. Мы с Руалдом и Острягой к нему ходили.