Прияна выпрямилась, безотчетно провела руками по волосам.

– Да, – выдохнула она, подняв на него глаза. Веки вдруг потяжелели, навалилась огромная усталость, будто тяжелая и жаркая медведина. – Я видела это сейчас. Я пойду ради тебя в Навь. Не знаю когда… еще не скоро. Но этот день настанет.

* * *

Наутро, когда отроки сворачивали шатры и переносили поклажу в лодьи, к Прияне снова подошел Святослав. Он опять был просто в рубахе и ничем по виду не выделялся среди дружины, но Прияна увидела его еще издалека. Он отличался от других чем-то более важным, чем одежда.

– Вот. – Подойдя, он взял ее кисть, поднял и поднес к ней серебряный хазарский перстень с красным камнем.

Попробовал на один палец, на другой, отыскивая подходящий по размеру. Выбора особого не имелось: вчера ему пришлось в темноте обыскать запасы старших оружников, носимые на шейных гривнах, чтобы найти какой-нибудь приличный перстень на тонкий девичий пальчик. Тут тебе не Киев, где какие хочешь купцы и златокузнецы – русские, греческие, хазарские, бохмитские! В походе чем богат, тому и рад.

– Это тебе. – Наконец он надел перстень и поднял глаза к ее лицу, сжав кисть в своей широкой ладони. – Не убегай от меня больше. Обещаешь?

Прияна в смущении едва посмела поднять глаза от своей руки, зажатой в его руке, и взглянуть ему в лицо. Почему-то сейчас, когда они вроде как достигли согласия, она с большим трудом подбирала слова, чем когда сердилась на него.

Но Святослав понял это молчание. Наклонился, поцеловал ее, скрепляя уговор, выпустил и ушел к отрокам на берегу.

А Прияна впервые за эти восемь лет ощутила, что у нее на самом деле есть жених.

* * *

Русь с низовий подошла на рассвете того самого дня, когда Всесвят собрался выступать ей навстречу.

Три дня назад он получил весть: вражье войско у Креславля. И не поверил ушам.

– Этого не может быть! – твердил он, глядя на отрока в серой продранной рубашке, который приплыл на челноке и теперь стоял перед князем, шатаясь от усталости. В долбленке их было трое, и они спешили изо всех сил. – У Креславля! Русь! Но откуда? Сколько?

И в недоумении оглядывался на Богуслава с Велизаром. Сколько говорили об этом, сколько ждали – но не в это же лето!

– У Кре… Креславля, – отрок сглатывал, тяжело дыша. – Завиша мне говорит: плывите, Смолка… упредите князя… Мы и погребли… Три дня…

– Но сколько их?

– Много!

Глядя в усталые, под опухшими веками глаза отрока, Всесвят понимал: точнее ответа он не добьется.

Оставалось переглянуться. Русь прошла всю летиголу за неполный месяц? Как такое возможно?