– Христос может помочь в чем угодно. Главное, говорить, что сделанное тобой сделано во славу Его.

– Но Святше и так будет непросто одновременно ходить в походы и удерживать уже завоеванное. Пока мы с тобой живы – поможем. Но мы не вечны. Что будет после нас?

– Для того ты и собираешься его женить. Если у него будет жена-христианка, это поможет дружбе с христианскими народами. Его дети смогут породниться и с чехами, и с болгарами, и с греками. Насчет болгар я бы очень сильно подумал…

– Но это не поможет дружбе со своим народом! Горяна не хочет «женить серпы» и вить Велесовы бороды. Я могу ее заставить… – Эльга замолчала и задумалась. – Но будет ли толк? Народ возмутится, если увидит над собой княгиню чужой веры. Если бы хоть это была я… Когда Святша женится и служить богам будет молодая княгиня…

– Если бы молодая княгиня служила богам, князева матушка могла бы сесть в духовную лодью, как говорит Ригор, и отправиться на поиски Небесного Царства? – подсказал Мистина.

Эльга промолчала. Впервые она хотя бы намекнула вслух о чем-то подобном. Мистина единственный годился для такого разговора. Он не станет заламывать рук, ужасаться, возмущаться, ибо на все смотрит здраво, трезво и исходя из соображений пользы. Не будет, как Ригор и другие христиане, ликовать о спасении души, не принимая в расчет последствия на земле – или радуясь невзгодам, что сужают путь земной жизни и выводят в Царствие Небесное.

– По-твоему… это не совсем безумие? – спросила она наконец.

– Для матери князя – не совсем. Народ смутится, но переживет это, если у них будет молодая княгиня, чтобы благословлять серпы, и все такое. А ты станешь сестрой всем христианским князьям и, возможно, даже духовной дочерью василевсов. Это еще не обретение звания василевса Руси, но некий шаг к тому.

– Ты думаешь, нам вообще стоит… ступить на этот путь? Как болгары, мораване, чехи…

– Я не знаю. Я ведь не вещун. Не знаю, принесет ли нам это пользу. Но попробовать стоит. И сделать это должен тот, кто имеет власть и влияние, но отвечает только за себя. И это – скорее мать князя, чем его жена. Понимаешь?

– То есть если Святша сам не хочет креститься…

– А я не думаю, что он этого хочет, – вставил Мистина.

– Его жена христианкой быть не должна?

– Кто-то же должен шить «божьи сорочки»! – развел руками воевода.

Эльга еще помолчала, походила по избе, пытаясь освоиться с этой мыслью. Мистина молча поворачивал голову вслед за ней. Он знал эту женщину двадцать лет и понимал: она способна на куда большее, чем двадцать других жен.

– Вот… я только сомневаюсь… – Она остановилась перед ним. – Удастся ли нам объяснить это Горяне?