Однако ее личная жертва, похоже, оказалась не напрасной. Настрой в гриднице висел тревожный, но не безнадежный. Много вспоминали первый поход Ингвара на греков, когда сам князь после разгрома едва вернулся в Киев живым. Однако вернулся же. И сын его вернется, ибо унаследовал удачу отца и предков матери.

На следующий день, едва Асмунд проснулся – впервые за несколько месяцев в чистой сорочке, в собственной постели, возле собственной жены, – как ему доложили: свояк явился. Мистина вошел, приветливо кивнул хозяйке, своей падчерице Дивуше. Сел напротив Асмунда, положил руки на стол и глянул на него исподлобья:

– Говори.

Уже сутки его мучила тревога: а что, если Улеб все же допустил какую-то промашку, о которой не посмел ему сказать? На людях сохраняя уверенный вид, Мистина не знал покоя и почти не спал ночь. Улеб не приходился Мистине родным сыном, но воевода вырастил его и был намерен отвечать за него, как за своего.

* * *

Святослав сидел посреди береговой площадки и глядел в море. Позади него восемь гридей рыли могилу: четверо разрыхляли песок секирами, остальные выгребали обломками щитов.

На место стоянки они вернулись незадолго до вечера – и нашли там только следы недавнего сражения. В стороне валялись на камнях раздетые тела отроков из тех, что оставались с Улебом – девять человек. Разбитые щиты с вырванными умбонами, какие-то тряпки… пятна крови на песке и камнях… два отрубленных заскорузлых пальца… Ни лодий, ни единой возможности понять, чем все кончилось.

Ни про какую краду и речи быть не могло, но не бросать же тела братьев на съедение лисам! Не обнаружив среди мертвых Улеба, Святослав облегченно вздохнул про себя: троюродный брат был ему ближе всех, хотя и за каждого из остальных он стал бы мстить, как за родного.

Но кому?

Люди населяли эти края уже не первую тысячу лет. Когда-то здесь стояли цветущие греческие города, полные золота, беломраморных статуй, храмов и дворцов, а в окрестностях их в изобилии выращивался хлеб и виноград. С греками здесь смешивались местные племена с давно забытыми именами, а еще разные скифы, тавры, готы, гунны, сарматы, гузы, аланы, булгары, зихи… Из-под власти греческих василевсов эта земля за последние века перешла в руки хазарских каганов, здесь поселились и собственно хазары, хотя те, кто сейчас выращивал здесь хлеб и ловил рыбу, хазарами могли называться лишь для простоты. Правил этим краем тудун, сидевший в Карше, а местное население, помимо земледелия и рыболовства, промышляло прибрежным разбоем и беззаконной торговлей в обход кагановых сборщиков мыта.