— Что это? — спросила она.

— Ничего. Я украл на время несколько струн из павильона «Эолова арфа».

— Правда?

— Ну да. Только никому не говорите.

Это был его таинственный скрипач за шторой!

Потом на ходу, переходя от одной дамы к другой, он столкнулся с Мартыновым.

— Слушай, правду говорят, что ты стянул струны из павильона «Эолова арфа»?

— Правда, а что? Только не стянул, а взял на подержание!.. — И тут же спросил насмешливо: — Как ты узнал? Ты же говорил, что эта арфа тебе никогда не пела?..

Приняв за насмешку, Мартынов мгновенно испарился. Что ж, ему было, с кем танцевать. Он был молод (он считал), красив… и голый череп его, и кинжал производили обычно впечатление на женщин. И правда, танцуя с ним, женщина могла чувствовать себя в безопасности или завоевательницей.

Позже Мартынов танцевал с Эмили, и она спросила в свой черед, глядя на танцующего Лермонтова:

— Это правда, что он похитил струну из «Эоловой арфы» для вечера?

Мартынов ответил невпопад:

— Мне надоел этот Грушницкий, который корчит из себя Печорина!..

— А вы не любите его, я знаю.

— Кто вам сказал?

— Да вы вот и говорите! Только умоляю, не ссорьтесь! Особенно в нашем доме!..

И они продолжили танцевать.

Танцуя с Катей, Лермонтов сказал ей:

— Домой отвожу вас я! — Его ждали дрожки — ехать в Железноводск.

— Не беспокойтесь! Меня обещал подвезти Бенкендорф! Мне далеко. Я еду к сестре.