«А-а, запомним!» – подумал Арторикс. Лицо его вспыхнуло, и он мрачно взглянул на Метробия, шедшего неподалеку от него.

В этот момент толпа подошла к подножию Капитолия и очутилась перед храмом Сатурна. Это было величественное и прочное сооружение, где, кроме жертвенника Сатурну, хранились также утвержденные законы и государственная казна; тут теснилось великое множество народа, и движение замедлялось еще больше.

– Клянусь богами, покровителями Рима, – воскликнул Кассий, – здесь можно задохнуться!

– Да, это вполне возможно, – сказал Лукреций.

– Так оно и будет, клянусь венком из плюща Вакха Дионисия! – воскликнул Метробий.

– Не понимаю, к чему нам было забираться в эту сутолоку! – сказал Лукреций.

Толпа все больше нажимала, толкотня и давка были невыносимые. Наконец через четверть часа, двигаясь черепашьим шагом, почти задохнувшись, Метробий, Лукреций и Кассий, а за ними и Арторикс попали в храм, где увидели бронзовую статую бога Сатурна с небольшим серпом в руке, как будто собравшегося на жатву. Статуя была окружена земледельческими орудиями и аллегорическими изображениями сельских работ и сцен из пастушеской жизни. Статуя Сатурна была полая и наполнялась оливковым маслом в знак изобилия.

– Смотри, смотри, вот божественный Цезарь, верховный жрец, – сказал Метробий. – Он только что совершил жертвоприношение в честь Сатурна и теперь, сняв жреческое облачение, выходит из храма.

– Как на него смотрит Семпрония, прекрасная и умная Семпрония!..

– Черноокая красавица! Клянусь двенадцатью богами Согласия, совершенный тип римской зрелой красоты!..

– Погляди, словно молния, сверкает пламя страсти в ее черных глазах! Какие улыбки шлет она красавцу Юлию!

– А сколько еще матрон и девушек нежно поглядывают на Цезаря!

– Посмотри на рыжую Фавсту.

– Дочь моего бессмертного друга Луция Корнелия Суллы Счастливого, диктатора.

– Что ты был другом этого чудовища, нам уже давно известно, и тебе незачем повторять это на каждом шагу.

– Что там опять за шум?

– Что за крики?

Все повернули головы ко входу в храм, откуда опять неслись громкие восхваления Сатурну.

Вскоре толпу, заполнявшую храм, оттеснила к колоннаде и к стенам новая толпа, явившаяся на поклонение Сатурну, и в ее числе человек пятьдесят мрачных и исхудалых богомольцев, словно в триумфальном шествии, несли городского претора; у каждого в руке была железная цепь.

– Ах да, понимаю! Это преступники, сидевшие в Мамертинской тюрьме в ожидании приговора; согласно обычаю, они помилованы, – сказал Лукреций.