– Нет, клянусь всеми богами, мы не допустим такого позора! – воскликнул патриций, вскочив с места. – Мы чтим бога Сатурна, и, раз ему полагаются человеческие жертвы, он их получит. Я первый подам пример и отведу к жрецам одного раба для заклания на алтаре бога. Найдутся и еще набожные люди, Рим недаром славится своим благочестием. Многие последуют моему примеру, и Сатурн, так же как и в прежние годы, получит человеческие жертвы.

– Да, но кто порадует нас любимым нашим зрелищем – боями гладиаторов?

– Кто, кто нас порадует? – воскликнула римлянка с глубоким сожалением и, подавив вздох, поспешила утешиться десятой чашей цекубского.

– Кто, кто нам предоставит любимое зрелище? – скорбно воскликнули все восемь сотрапезников.

На мгновение наступило молчание. Арторикс закрыл лицо рукой. Ему было стыдно при мысли, что и он также принадлежит к человеческой породе.

– Об этом позаботятся наши доблестные воины Луций Геллий Публикола и Гней Корнелий Лентул Клодиан, избранные консулами на будущий год. Весною они выступят против гладиатора, – сказал патриций, и глаза его сверкнули жестокой радостью. – У них будет две армии, почти тридцать тысяч солдат у каждого… Тогда посмотрим, клянусь Геркулесом Победителем, посмотрим, удастся ли этому варвару, похитителю скота, оказать сопротивление четырем консульским легионам, их вспомогательным частям и союзникам!

– Можно подумать, – с усмешкой произнес вполголоса каппадокиец, – что легионы, разбитые им под Фунди, не были консульскими легионами.

– О-о! Между преторским войском и двумя консульскими армиями большая разница. Тебе, варвару, этого не понять! Клянусь чудесным мечом бога Марса, гладиаторов быстро разгромят, и пленные попадут к нам в тюрьмы, а оттуда тысячами будут отправлены в цирки на уничтожение.

– Без пощады!..

– Никакой жалости к этим разбойникам!..

– Вот тогда уж мы вознаградим себя! А то что ж это такое! Нет и нет гладиаторских боев! Изволь-ка терпеть!..

– Да уж, клянусь Геркулесом Мусагетом, мы вознаградим себя!

– Устроим невиданные гладиаторские бои – такие, чтоб шли целый год.

– Вот то будет праздник! Вот то будет ликованье!..

– Потешимся! Повеселимся!

– Еще посмотрим, – пробормотал сквозь зубы Арторикс, побледнев и весь дрожа от гнева.

И в то время как эти звери в образе людей упивались мечтами о будущих кровавых побоищах, фокусник заплатил за выпитое вино и ушел. Он направился в сторону Палатина и свернул на верхнюю Священную улицу, по которой с неистовыми криками медленно двигалась толпа, сквозь которую он с трудом пробился, усердно работая локтями.