Герцог Карл давно искал встречи с принцем де Фуа, так как король Людовик не обращал никакого внимания на его презрительные выкрики и зычные призывы вступить в единоборство. После короля принц де Фуа был для него самым подходящим противником. Кроме того, герцог не видел никакой доблести в том, чтобы продираться сквозь дым орудийных залпов, который благодаря стараниям Анри Леклерка густо окутал Людовика. Бургундцы разомкнули ряды, пропуская своего владыку, и затем отхлынули назад, чтобы наблюдать за славной победой Карла, если только хладнокровная расправа над дряхлым седовласым воином может снискать славу кому бы то ни было.

Фуа, разумеется, принял вызов, брошенный по всем правилам галантных поединков, и также велел своим людям расступиться. Анри Леклерк со своего холма заметил, как противоборствующие воины прекратили сражение и образовали вокруг герцога и принца традиционный круг. Он выругался. Это было по-рыцарски, это было честно. И всё же это было настоящее убийство.

Намереваясь поддержать принца де Фуа пушечным огнём, переместив его направление с участка, где находился король, он окликнул было Жана, но того не оказалось рядом. Его одолевало сильное искушение самому выполнить свой же приказ, самому закатать ядро в дуло орудия и подпалить фитиль, даже кинуться с головой в адский вихрь сражения, подобно Людовику и Фуа. Но это значило бы выпустить из рук ведение всей битвы ради одного какого-нибудь её участка. Анри подавил неразумный порыв и остался на своём месте.

Однако про себя он твёрдо решил, что если ему доведётся командовать в будущих сражениях, он непременно улучшит тот способ передачи приказаний, который вёл Людовик. Преобразования короля касались людей, точно так же как все его мысли были на них направлены, дело же Анри — механизмы, орудия. Курьеры быстры, но и они смертны. Во имя всего святого, куда подевался Жан? Бургундские стрелы начали между тем находить цели на самом холме вокруг генерала Леклерка — судя по всему, бургундцы осознали наконец значение королевских курьеров. Отцовское честолюбие, желание, чтобы сын отличился, и страх за жизнь юноши раздирали надвое его сердце. В голове Анри мелькнула мысль о некоем мощном рупоре, который многократно усилит голос командира и со скоростью звука донесёт приказ до того, кому он предназначен, в каком месте боя тот бы ни находился. Или, быть может, здесь помогут фейерверки, ведь они уже использовались в качестве сигнала. Было замечено, что ружейный порох непостижимым образом вспыхивает иногда разными цветами. Если Господь продлит жизнь королю и ему, он доберётся до истины и выяснит, отчего это происходит, и предложит подавать сигналы горящим разноцветным порохом. Людовик всегда был заинтересован в скорости и в новых открытиях — он прислушается к предложению Анри.