Кто знает? Не исключено.

В один из понедельников следующего года старый герцог Филипп Добрый умер. Разум его уже давно угас, в теле же продолжала теплиться жизнь. Кончина Филиппа позволила Людовику нанести ещё один тайный удар по врагам. Из Парижа отправились два курьера. Один, в камзоле золотой парчи, усыпанном серебряными лилиями, вёз соболезнование от короля дорогому кузену Карлу в соответствии с требованиями феодального этикета. Другой отъехал ночью, в повседневной одежде, но в седельных сумках у него были деньги и письма к агентам в Льеж. Льеж опять восстал.

Людовик начинал верить, что понедельник был его счастливым днём. Чтобы подавить восстание в Льеже, Карлу снова пришлось идти войной на своих подданных.

Неожиданная возможность извлечь выгоду из нападения Карла на Льеж предоставилась сама собой: Людовик её не упустил. Никогда ещё ему не удавалось обвинить врага в вооружённом нападении на церковь: а Льежем управлял епископ.

Вскоре каждый кардинал, епископ и архиепископ во Франции получил письмо от короля, осуждающее чудовищное неуважение герцога Карла к церкви. Людовик умно и предусмотрительно позаботился о том, чтобы письмо было подписано всеми его духовными титулами: наместник Священной Римской империи, хоругвеносец Римской Католической Церкви, наихристианнейший король. Необходимость написать такое количество писем доставила канцелярии немало хлопот, что подвигло Людовика обратить внимание её служащих на недавно изобретённые средства печатания. Говорили, что в Германии есть мастера, умеющие печатать книги. Почему нет их во Франции? Это безусловно ускорило бы рассылку королевских писем. Но пока он нанял обычных писцов, и вскоре с каждой церковной кафедры неслись проповеди, осуждающие преступления герцога Карла против истинной веры всего цивилизованного мира. Французы, от мала до велика, слушали, и им приходилось верить, поскольку факты были неоспоримы. Конечно, Людовик просто довёл их до общего сведения и сумел извлечь из них максимальную выгоду. Крупные аристократы сплачивались вокруг трона, вовсе не желая оказаться в одной компании с вероотступником. Теперь не страшно было ввести несколько новых налогов.

В том же году умер и Людовико Савойский. Людовик был искренне расстроен, поскольку смерть герцога очень опечалила и огорчила королеву; и даже маленькие принцессы, которые знали своего доброго дедушку, носили лиловые траурные платья с совсем недетской печалью. Но переход власти над Савойей в руки Амадео значительно усилил Францию, поскольку влияние человека на шурина всегда больше, чем на тестя.