Он снова взял фото исписанного листка, которое по порядку проявленных кадров шло первым, и вгляделся в аккуратный старомодный почерк.
19 апреля Я начинаю вести этот дневник, чтобы убедиться, что я не сошла с ума, не придумала все это. Что монстр действительно существует.
Марк вздрогнул и чуть не выронил фотографию.
– Что там? Что случилось? – тут же вскинулась Алис.
– Сейчас… я тебя придвину сюда, пожалуй. – Он помог ей встать, перетащил кресло к столу, перенес стул, на который она могла положить больную ногу. – Тут, похоже, дневник.
– Чей?
– Почерк женский, старомодный, такой, каким раньше писали хорошо образованные девушки… – Марк усадил ее в кресло возле стола, придвинул пачку фото. – Так что… вариантов немного.
– Твоя бабушка?
– Скорее всего. Черт! Неужели мы что-то узнаем?
– Но кому пришло в голову фотографировать ее… записи? – Алис растерянно перебирала снимки, раскладывая их по порядку.
– Хороший вопрос. – Марк вздохнул и помассировал переносицу. – И думаю, что ответ мы как раз там и найдем. Вот, похоже, следующая страница.
21 апреля Я снова попыталась убедить К., что Л. ему вредит, но он… меня словно не слышит. Глаза смотрят мимо меня. Лицо застывает, как маска. К. ревнует и всегда меня ревновал, но тут, пожалуй, стоит начать ревновать уже мне. Это нездорово, неправильно, я это ощущаю, но не могу объяснить. Л. ему не просто друг, он ему заменяет и мать, и отца, и жену, и еще не рожденных детей, отбирает у него все привязанности, всю энергию, всю жизнь. Л. хочет контролировать его мысли, каждое движение души, все время изображая ласкового наставника. Но только К. сходит от этого с ума все больше. Он всегда был неустойчив, сказалась и ранняя разлука с матерью, и трудные детские годы, он всегда искал кого-то, на кого мог бы опереться, ему всегда нужна была поддержка, и Б. давал ее, помогая мне справляться с ним, но теперь… Хотя, наверное, это началось давно, я просто не знала всего. Теперь я вижу картину целиком, и мне страшно. Я не знаю, что делать, иногда я ощущаю какое-то всепоглощающее бессилие. Еще и беременность, трудные последние месяцы, доктор говорит, что будет двойня, и носить сразу двух детей так тяжело. В голове туман. А надо что-то решать, что-то предпринимать… иначе случится беда, я это чувствую.