Казалось, та вот-вот слетит с петель. Все так же подползая к ней боком, Алис осторожно заглянула в глазок. Снаружи было темно, ничего не видно, но очертания черной фигуры – огромной, завалившейся вперед, будто падающей, опершейся на дверь обеими руками, – определенно были… его.

– Кто там? – напряженно спросила Алис на всякий случай.

Стук наконец прекратился, дверь больше не тряслась.

– Открой. Это я.

Она едва его услышала – голос звучал слабо и глухо – но тут же щелкнула замком.

– Марк!

Он сделал шаг вперед; на секунду показалось, что он сейчас рухнет прямо тут, в прихожей, – Марк шатался, как пьяный, и Алис, забывшись, инстинктивно попыталась его поддержать. Уронила трость и, едва не вскрикнув от боли в ноге, сама вцепилась в его руку, чтобы не упасть.

Она словно утонула в нем. Захлопнув за собой дверь, Марк надвинулся – такой огромный, тяжелый – привалился плечом к стене, так что Алис оказалась зажата под ним.

– Что с тобой? Что случилось? – Она отодвинула рукой жесткий край воротника его куртки, который царапал ей щеку и нос.

К знакомому, такому волнующему и любимому его аромату как будто примешивался какой-то тревожный, пугающий запах. Опасности? Смерти? Словно землистый дух ветивера вдруг стал отдавать заброшенным домом. Черным ночным непроходимым лесом. Заколоченным сырым подвалом.

В полутьме коридора, освещенного только слабым светом торшера из комнаты, Алис вглядывалась в его лицо – глаза казались совсем черными, и она даже не знала, видит ли ее Марк.

– Ты… – выдохнул он, – ты… здесь.

– Да.

– Успел…

Это прозвучало едва слышно, как вздох, и Алис подумала даже, что ей показалось, но Марк вдруг прижал ее к себе, стиснул так крепко, что стало трудно дышать.

– Пойдем, – сказала она куда-то в его куртку, пытаясь сделать шаг и потянуть его за собой.

Это было необъяснимо, но ее вдруг охватила странная уверенность, что он… убежал от смерти. От какой-то чудовищной опасности. И вместе с этой уверенностью пришло облегчение. Как будто тьма осталась за захлопнувшейся дверью, как будто удалось вытащить его оттуда, втянуть последним усилием, как будто каким-то чудом Марк спасся, держась за тонкую красную ниточку. Ее нить.

Алис даже не поняла, как они добрались до ее комнаты. Уже на пороге вдруг сообразила, что все еще крепко сжимает рукоять пистолета. К счастью, опущенного стволом вниз и не снятого с предохранителя.

Она положила оружие на стол. Черт. Руки взмокли, пальцы дрожали, ногу простреливало болью.

Ей должно было быть страшно. А может быть, ей и было страшно. Но страх за Марка словно перекрывал страх за себя. Может ли он причинить ей вред? Он, искавший в ней спасение? Искал ли Ксавье спасение в своей Беатрис? Падал ли так в ее руки, или… Ксавье просто так и не взял протянутую ему нить?