Внезапно зазвонил телефон. Гарриет, позабыв о том, что у нее в вене капельница, рванулась к нему и схватила трубку еще до того, как отзвенел первый звонок.
– Здорово!
Это был Хили. В трубке слышалось эхо, какое бывает в спортзале. Оркестр старшеклассников репетировал, сидя на складных стульчиках в баскетбольном зале. Они настраивали инструменты, и в трубку неслась дикая какофония звуков: гудки, трескотня, писк кларнетов, блеянье труб.
– Стой, – прервала его Гарриет, едва он начал, захлебываясь, что-то говорить, – стой, погоди секунду.
Возле телефона-автомата в школьном спортзале всегда вертелось много народу, ничего секретного не скажешь.
– Отвечай только: да или нет. Ты его нашел?
– Да, сэр! – Голос его был совсем не похож на голос Джеймса Бонда, но Гарриет сразу догадалась, что именно Бонда он и изображает. – Оружие у меня.
– Выбросил, куда сказала?
Хили зашелся ликующим смехом.
– Кью! – воскликнул он. – Разве я тебя когда-нибудь подводил? За этим последовала короткая неловкая пауза, и Гарриет услышала в трубке странный шум, какую-то возню и перешептывания.
– Хили, – Гарриет резко выпрямилась, – ты с кем там?
– Ни с кем, – поспешно – слишком поспешно – ответил Хили. Но Гарриет услышала, как дернулся у него голос, как будто он подтолкнул кого-то локтем.
Шепот. Вдруг кто-то захихикал – девчонка! Гарриет дернулась от гнева, будто ее током ударило.
– Хили, – сказала она, – тебе же хуже будет, если ты там не один, нет-нет, – перебила она Хили, который принялся горячо отнекиваться, – послушай. Потому что…
– Эй! – Он что, смеялся? – Да чего ты завелась?
– потому что, – тут она набралась духу и постаралась говорить погромче, – на пистолете твои отпечатки.
Гробовое молчание – слышно было только, как настраивается оркестр и как толкаются, перешептываются дети.
– Хили?
Наконец в трубке раздался его голос – дрожащий, тихий.
– Я. Да отвали ты! – сердито бросил он кому-то, кто стоял рядом с телефоном и посмеивался. Какая-то возня. Трубка с грохотом ударилась о стену. Через несколько секунд снова послышался голос Хили.