– Да, но слова одной меня не имеют веса, его величество наверняка не станет меня слушать. – Мужун Цзялянь в ужасе подумала о нескольких ночах, проведенных с его величеством: если бы она посмела говорить ему о таком, он бы просто высмеял ее.

– Не нужно брать пример с Цин Няоло, которая поставила себя низко и в результате плохо кончила. – Лицо вдовствующей императрицы приняло суровый вид.

Как свекровь она, естественно, поддерживала своего сына. Как императрица-мать она тем более должна быть на стороне его величества.

– Императрица десяти тысяч сердец, я клянусь блюсти свою женскую добродетель, быть довольной своей судьбой, служить для продолжения императорского рода Юйвэнь, и да помогут мне Небеса! – Мужун Цзялянь в ответ на предостерегающие слова императрицы-матери снова преклонила колени, принося клятву.

– С небес на нас взирают боги, а из-под земли выведывают тайны монстры. Люди ни в коем случае не могут позволить себе действовать своенравно и считать себя непогрешимыми. – Хотя тон вдовствующей императрицы звучал по-детски, но, хорошенько прислушавшись, в ее словах можно было найти глубокий смысл.

Вернувшись в Башню Радостных Голосов, Мужун Цзялянь захотела отведать мяса. Амань поспешила дать указания, чтобы Яшуан и Фэнъи накрыли стол и подали блюда из говядины и баранины.

– Амань, принеси мне таз с чистой водой, я хочу убрать лежащего Будду. Заверни его в красную шелковую ткань и запри его в сундуке, я не желаю впредь его видеть.

Слова вдовствующей императрицы, ее кошачьи глаза, которые, казалось, видели ее насквозь, – это все словно заставило Мужун Цзялянь резко проснуться. Она была беременна наследником императора и не могла позволить себе больше никаких непристойных мыслей.

Лежащий Будда из нефрита был подарком Юйвэнь Сюна. Он стоял на алтаре в ее покоях, каждый день она украшала его свежими цветами и зажигала благовония, молясь о благополучии близких и любимых людей. Мужун Цзялянь намочила парчовый платок и начала медленно протирать гладкое блестящее тело Будды, не в силах с ним расстаться, но понимая, что это необходимо.

Убрав алтарь и Будду со стола, она никак не могла свыкнуться с новым видом комнаты, как бы ни старалась. Стол был нестерпимо пустой. Так не пойдет. Туда нужно было поставить статую Будды, иначе ее ритуал ранних пробуждений будет нарушен, а сердце не сможет найти покой.

– Госпожа, пожалуйста, поешьте. – К ней подошла Амань, и нос Мужун Цзялянь наполнился ароматами дайкона, тушеной говядины, жареной баранины с луком, дикими травами и овощными лепешками с мясом. Она почувствовала, что сильно проголодалась.