Яшуан была одета в светлый наряд, оттенявший ее темную кожу. Путаясь в бледно-голубой юбке, она, чуть не падая, сновала взад-вперед и трещала без остановки, пересказывая сплетни.

Услышав ее слова, Мужун Цзялянь стала поглаживать свой живот, ощущая горечь и тяжесть в груди: значит, он скоро станет женатым Богом войны.

– Его величество дал согласие? – Амань не сдержалась.

– Ну, о таком я не ведаю, – Яшуан покачала головой и, смеясь, махнула рукой.

– Разумеется, его величество согласился, но сестрица Яшуан просто притворяется несведущей и намеренно ничего не рассказывает, – проболталась Фэнъи, таская полные ведра воды и орошая почву во дворе.

– Яшуан, ах ты паршивка, нарвешься же! – Амань замахнулась и сильно хлопнула Яшуан по бедру, но та увернулась и продолжила:

– Я правда не знала! Возможно, Бог войны и сам не согласится. Кажется, у него уже есть любимая женщина.

В этот момент Мужун Цзялянь почувствовала, как ее тело охватила дрожь страха. Она рявкнула:

– Яшуан, не неси вздор! Своими сплетнями ты можешь навредить невинным женщинам!

– Прошу прощения, госпожа, я никогда больше не посмею говорить такие глупости. – Служанка поспешно опустилась на колени в извинениях. Ее очень напугала злость Мужун Цзялянь, обычно такой ласковой и спокойной.

– Амань, через несколько дней я пойду во Дворец Морозных Облаков, чтобы попросить госпожу Мэй нарисовать для меня киноварью богиню Курукуллу[96]. Я поставлю ее здесь, чтобы молиться и просить благословения.

Где-то в глубинах памяти всплыл образ богини, переродившейся в огне, словно феникс. Ее лицо было прекрасно и полно сострадания. Она была главной героиней историй из буддийских священных писаний, которые в детстве ей рассказывала матушка. Курукулла была богиней богатств, красоты, мудрости и супружества. Мужун Цзялянь всем сердцем хотела ей молиться.

Цзялянь прогнала тоску из своего сердца. В ярком пламени свечей пустые стены ее комнаты сияли, словно требуя защиты и благословения Курукуллы.

– Госпожа, вы не боитесь? – Амань замолкла, не договорив.

– Боюсь чего? – Мужун Цзялянь была весьма удивлена, чего же тут страшного?

– Госпожа Мэй нехороший человек. Кажется, она способна отравить человека, возможно, она тоже причастна к смерти Цзятань.

Таинственные слова Амань заставили Цзялянь измениться в лице. Никто не знал причины смерти ее сестры, что, если госпожа Мэй действительно имеет к ней отношение? В гареме любой мог быть убийцей, никто не заслуживал доверия.

– Не переживай, сколь труден и тернист бы ни был предстоящий путь, мы должны продолжать двигаться вперед. Если закостенеем в самоупокоении, окажемся в ловушке и будем покорно ждать своей смерти. – Мужун Цзялянь вздернула голову и приняла боевой вид.