Можно было, конечно, забрать паршивца силой, отдать приказ. Нужно было отдать, и еще час назад она так бы и сделала.

— Одиннадцать человек в подчинении, — обиженно тараторила фармацевт, искусственные жемчужины прыгали. — Это без водителей еще и без оптики. Четыре грамоты от Минздрава, стаж тридцать два года...

В левом ухе у чиновницы по-прежнему как будто стояла вода, что-то булькало там и тоже понемногу вскипало.

— Капельницы умеете ставить? — перебила она, стянула наконец лопнувший пиджак и бросила на пол.

Лицо у пожилой фармацевта сразу как-то переменилось. Она сделала короткую паузу, встала покрепче и сказала совсем другим голосом:

— А чего там уметь. И уколы, и капельницы. Он возрастной у вас? Помыть, ногти постричь, пролежни. У меня свекровь пятый год лежачая. Только я с мужем, нас трое. Еще сестра его с нами. — И обернулась: — Валя! Ва-ля, идите быстро. ВТОРНИК, 8 ИЮЛЯ, 01:17

С фонарями почему-то сразу пошли медленнее — может, оттого, что инструменты были тяжелые, но и в целом настроение как будто стало другое. После краткого обсуждения дробовики решили все-таки не бросать, мало ли что, только даже с дробовиками трое беглых проходчиков с каждым шагом превращались теперь из ополченцев обратно в спасательную экспедицию. Инженер из Тойоты притих и не суетился, шел и думал про девочку, и жена его тоже больше не плакала. Успокоился даже стремительный бородач — ему выдали длинный голубоватый фонарь, и он гордо нес его перед собой, как факел. Где-то здесь должен был уже показаться фургончик «ОZON», сразу после автобуса и разоренной Газели, помнил он и надеялся только, что помнит правильно.

И как раз шагах в тридцати от Газели, уже видно было ее чумазую будку, на пути у него вдруг возник человек — худой и темноволосый, с разбитым лицом, — которого молодой бородач тоже помнил неплохо еще с баррикады и которому совсем не обрадовался. Так некстати была сейчас мысль про баррикаду, что он напрягся и чуть согнул ноги в коленях, как в ринге. Сине-белые буквы у него на спине натянулись, и хозяйке Тойоты показалось, что он сейчас прыгнет — точно так же легко и бесшумно, как недавно бежал в темноте.

Человек с разбитым лицом, похоже, опасности не почуял, безмятежно шагнул под фонарь и сощурился.

— Здрасте-здрасте, — сказал он приветливо. — Где ж вы лампочки взяли такие красивые?

Вот тогда стало видно, что на плече у него тоже болтается дробовик, но не как у всех, за спиной, а стволом вперед. И что смотрит он не на красивые лампочки, а подробно, как подарки под елкой, разглядывает пыльный чемоданчик с «Макитой» и прочее снаряжение.