– Ничего страшного не случилось, – успокоил мальчика Ральф. – Тебе тут нечего бояться.

– Я знаю, – солгал Уилл.

* * *

Когда Салли наконец бросил свой замасленный фартук в бак с грязным бельем, была почти половина одиннадцатого, он рассчитывал управиться раньше на полчаса, но сегодня “У Хэтти” было оживленнее обычного. Вчерашний день выдался напряженным, и нынче посетители желали видеть, утихомирилась ли старая Хэтти или все еще швыряется солонками и ругательствами.

– Что скажешь, парень? – Салли окликнул Уилла, убиравшего со столов в кабинках. – Готов поехать попытать счастья? – По дороге к Рубу и Питеру они собирались заглянуть к букмекеру.

– Можно, – согласился Уилл, что вызвало у Салли улыбку.

Чтобы мальчик не заскучал, Салли показал ему, как правильно убирать со столов, как составлять грязные тарелки и стаканы в пластмассовые тазики, чтобы все было раздельно и аккуратно. Уилл за два дня в этом поднаторел, трудился с гордостью и в основном плодотворно, несмотря на природную склонность застывать, точно загипнотизированный, над причудливым узором яичного желтка на грязной тарелке или заслушиваться разговором за соседним столом. Салли учил внука не глазеть на посетителей и не подслушивать их беседы.

Питер в детстве был точно такой же, вспомнил Салли. Легко отвлекался, витал в облаках. Разумеется, Салли тогда был моложе, а потому задумчивость сына, его очевидная неспособность сосредоточиться раздражала не на шутку. Правда, он уже не помнил, срывался ли на сына. Наверняка срывался, пусть и не так жестоко, как Большой Джим Салливан на него самого. Ну и конечно, Салли не так часто общался с сыном, чтобы сколько-нибудь серьезно ему навредить. А одним из достоинств Ральфа было терпение, и Салли знал это наверняка. Ведь Ральф столько лет женат на Вере. Это ли не доказательство. Благодаря совокупным усилиям Ральфа и Веры Питер вырос нормальным, пусть даже сейчас у него дела идут не лучшим образом. Может, Вере с ее любовью (если не принимать во внимание ее странные проявления) и Ральфу с его спокойствием удастся уберечь внука от нервного срыва – хотя бы до пубертата. Кто знает? Может, это удастся даже Салли, если он будет помнить о внуке и не пугать мальчика, как вчера.

– Будь добр, отнеси этот таз к посудомойке, – попросил он. – И на этом все.

– Хорошо. – Уилл поднял большой таз с грязными тарелками и стаканами, округлив глаза от натуги.

Касс за стойкой поморщилась, но Салли взглянул на нее и покачал головой: парень справится. Сам он ухватился за мусорный бак и покатил его за внуком. Уилл водрузил таз на сушилку, и Касс вручила ему две долларовые банкноты из новой бесшумной кассы.