Отца долго не было, и Салли, разнервничавшись, сообщил брату, что ему нужно кое-куда. “Очень”, – добавил он, чтобы брат точно понял, о чем речь. Если уж их отцу позволительно помочиться в доме покойного священника, то не зазорно и сыну. Все равно он больше не вытерпит.

Остановить их было некому, да никто и не заметил, и оба отправились наверх вслед за отцом. На верхнем этаже было пять комнат, убранных до того роскошно, что Салли с братом изумились, поскольку даже подумать не могли, что такое бывает.

Они отыскали отца в кабинете священника, Большой Джим застыл посередине уставленной книгами комнаты и рассматривал все вокруг: шикарный кожаный диван, на белых стенах картины в серебряных рамах, массивный дубовый секретер с медной лампой, огромный напольный глобус, до самого потолка книги в кожаных переплетах; в комнате пахло табаком и чем-то таким, в чем Салли впоследствии узнал одеколон и ликеры. На бюваре лежал золоченый набор ручек и карандашей и гладкий золоченый нож для писем.

Отец, казалось, не удивился и не разозлился при виде сыновей, хотя обычно порол их, если Салли и Патрику случалось ослушаться его приказа.

– Непыльная работенка, да? – Большой Джим обвел рукой кабинет – так, будто этот широкий жест охватывал комнаты наверху и внизу. – Из медяков на подносе для подаяния можно скопить немалую сумму. Поборы семь раз в неделю, а по воскресеньям и трижды. Так и разбогатеешь. Смотрите хорошенько. Вот вам так называемый обет нестяжания. Спорю на что угодно, что и обет целомудрия он исполнял так же, как обет нестяжания. Как думаете?

Салли не знал, что такое целомудрие, но знал, что ему уже ой как надо.

– Вон там, – указал отец. – На сортир непохоже, но это он самый и есть.

И действительно, если бы не унитаз, Салли нипочем не догадался бы, где оказался. Тут было просторнее, чем в их с братом комнате. Возле одной стены широкий диван, ванну и душ закрывали бархатные портьеры. Правда, смердело ужасно: сюда успел наведаться Большой Джим. Салли быстро и смущенно сделал свое дело, вымыл руки и вытер их о штаны, чтобы не пачкать плотные лиловые полотенца.

– Вот так сортир, правда? – сказал отец, когда Салли вернулся, они подождали, пока брат Салли тоже сходит (хотя Патрик и уверял, что ему не хочется). “А ты попытайся, – сказал отец. – Может, чего и выдавишь”.

По дороге домой они зашли в бар, чтобы отец Салли рассказал бармену о доме священника. Большой Джим перечислил подробности, которые упустил Салли, и чем больше накачивался пивом, тем живее и злее становились его воспоминания.