– Тогда ты должен радоваться, что я здесь, – ответил Салли и повернулся к сыну: – Если вдруг пойдет снег, ты сумеешь прикрепить плуг к пикапу?

– Если сумел ты, сумею и я.

– Скажи Гарольду, чтобы он сам его прикрепил, – поразмыслив, добавил Салли. – Скажи ему, что ты мой сын.

– Точно, – поддакнул Уэрф. – Если будут проблемы, сошлись на своего старика. И все двери тотчас же распахнутся перед тобой, вот увидишь.

Салли вновь развернулся на табурете:

– Поверить не могу, что у тебя уйдет неделя, чтобы меня вытащить.

– Я вообще-то еврей. И это не мои праздники, – ответил Уэрф. – И как прикажешь тебя вытаскивать, если ты еще даже не сел?

– Ты же сам все время покупаешь мне пиво, – указал Салли. – Как прикажешь идти сдаваться, если ты покупаешь мне новое пиво, когда у меня еще есть полбутылки?

– Это дзен-буддизм, – пояснил Уэрф. – Не было бы пива, не было бы и пьяниц. Или наоборот? Не было бы пьяниц, не было бы и пива? Я бы сказал, как правильно, если бы так не напился.

Салли покачал головой:

– В штате Нью-Йорк миллион адвокатов, а мне достался пьющий одноногий еврей-буддист.

– Передай мне маринованное яйцо. – Уэрф указал на банку, стоящую перед Питером.

– Нет, – отрезал Салли. – Я этого не вынесу.

Питер – он почти засыпал – открутил крышку, сунул руку в маринад и достал яйцо.

– Бросай, – сказал Уэрф.

Питер бросил ему яйцо, но промахнулся, яйцо перелетело через плечо Уэрфа и плюхнулось на пол.

Уэрф уставился на свою пустую ладонь.

– Мне понадобится еще одно яйцо.

На этот раз Питер, перегнувшись через отца, вложил яйцо в руку Уэрфа.

– Ах, – сказал Уэрф.