Бекка умерла. Все кончено. Пульт я не нашел – это знак. Кэрис права. Надо жить дальше.

Снова бибикают, на этот раз громче, водитель нажал на гудок и не отпускает. Реймеру показалось, будто у него сейчас лопнет голова.

Дуги насмешливо фыркнул.

Слушай себя.

Да? Впрочем, тебя я уже слушал, едва не погиб.

Думаешь, ты так легко от меня отделаешься?

Может, и нет. Не знаю. Может, я от тебя никогда не избавлюсь. Но это не значит, что ты будешь мною командовать. Здесь главный я, а не ты.

Бибиканье превратилось в долгий непрерывный рев. Реймер закрыл глаза, но звук от этого только усилился, будто гудок был в его машине. Снова зажегся зеленый, но не успел Реймер нажать на газ, как загорелся красный. Водитель задней машины рассвирепел и давил на гудок, понукая Реймера тронуться с места. Потом опустил стекло, высунул голову и заорал:

– Эй, придурок! Ты совсем, что ли?

Реймер вышел из машины и направился к водителю, с удовлетворением отметив, как тот изменился в лице, ярость сменилась опаской, а та – откровенным страхом. Стекло быстро поднялось, щелкнул замок, запирающий двери. Реймер левой рукой прижал к окну свой жетон, жестом правой велел опустить стекло. Водитель взглянул на жетон, потом на лицо Реймера, затем на уродливую стигму на его ладони, пытаясь разобраться в противоречащих друг другу признаках. То, что перед ним явно полицейский, успокоило водителя, с застенчивой улыбкой он опустил стекло, и улыбка его тут же исчезла от удара Реймерова кулака. Голова водителя резко качнулась вправо, пассажирское стекло усеяли капли слюны, водитель обмяк, но ремень безопасности крепко его держал. Реймер увидел, что глаза водителя закатились, и ощутил блаженство. “Вот, значит, как себя чувствовал Салли много лет назад, когда врезал мне по лицу”, – подумал Реймер. И почему он так долго отказывал себе в удовольствии рукоприкладства? Он даже жалел, что в машине сидел только один агрессивный козлина, а то с большим удовольствием вырубил бы еще пару-тройку таких же. Гул в его ушах сравнялся по силе с ревом автомобильного гудка, но, возвращаясь к своей машине, Реймер услышал, что весело напевает мотивчик, которому уже лет двадцать, не меньше, и вспомнил слова: “Я лучше буду молотком, чем гвоздем”[44].

Снова горел зеленый, Реймер включил передачу и не спеша проехал перекресток. Автомобиль сзади так и не тронулся с места, он уменьшался в зеркале и, когда Реймер свернул на дорогу к Бату, скрылся из виду. Примерно через полмили шум в ушах стих. Реймер съехал на обочину и повернул зеркало заднего вида, чтобы рассмотреть лицо, перепугавшее того козла. Интересно, если бы Бекка увидела такое лицо, быть может, она не разлюбила бы его? Что, если женщинам именно это и нужно? А может, даже ему самому?