– Вы полагаете?

– Да. – Мисс Берил убрала чашки. – Я полагаю.

Салли с ужасом осознал, что она отпускает его на надвигавшуюся войну. Не из-за любви ли мисс Берил он впервые почувствовал страх? Не из-за этого ли ему вдруг захотелось остаться здесь, на ее теплой кухне? Разумеется, он не мог этого сделать, и они оба это знали. Жребий брошен, и бросил его лично Салли.

Новость о кончине матери настигла Салли уже в Париже. Вернувшись в Америку, – казалось, сто лет спустя – он сходил на ее могилу. Правда, всего однажды. На кладбище он понял, что мисс Берил, пожалуй, права: порою и впрямь бывает поздно. Нормандия, бокажи[46], Хюртгенский лес[47], лагеря и, наконец, Берлин… все это сводилось к одному: слишком поздно. Нашел ли он себя на войне, ведь многие полагают, будто молодым людям это удается? Возможно. В сражениях он показал себя с лучшей стороны, не спасовал перед лицом страха. Но не утратил ли он чего-то такого, о чем до тех пор и не знал, что оно у него есть? Не навредил ли он себе, как опасалась мисс Берил? Он вспомнил, с каким лицом она встретила его после разлуки: во взгляде ее читались облегчение и былая любовь, но и осознание того, что мальчик, который ушел на войну, и мужчина, который с нее вернулся, один и тот же человек, и все-таки между ними существуют отличия.

Скорее всего, он даром потратит время – Салли внезапно почувствовал, что не справится с задачей, которую сам же себе и поставил, и решил, что не станет морочиться. Если бы Рой Пурди был в “Сан-Суси”, желто-фиолетовый драндулет стоял бы на парковке. Правда, возможно, Кора подвезла его сюда и уехала, так что Салли на всякий случай захватил с собой монтировку. Служебный вход надежно заперт, дверь без следов взлома, и Салли планомерно обошел вокруг отеля, дергая двери и высматривая разбитые окна. Это заняло у него без малого полчаса, и когда он, выбившись из сил, вернулся на парковку, там стояла еще одна машина, новенький представительский “линкольн”. Его владельцу, корпулентному, добродушному с виду мужчине, было лет шестьдесят, может, шестьдесят пять. Темные зеркальные очки, аккуратно подстриженная темная бородка, которая, возможно, скрывала безвольный подбородок. На макушке лысина, остатки длинных волос на висках и затылке забраны в конский хвост. Мужчина чесал Руба за ухом, тот писался от удовольствия.

Заметив приближавшегося Салли с монтировкой, мужчина выпрямился и явно вздохнул с облегчением, когда Салли швырнул монтировку в кузов пикапа.

– Славный песик, – сказал мужчина, – жаль, что у него болит…