Мне неловко оттого, что он считает это моим сознательным выбором, но все же утвердительно киваю. И крепко обнимаю отца:

– Я тоже рада, что я здесь, папа.

Едва после праздников открылся клуб, я облачаюсь в теннисную форму и достаю ракетку. Шагая мимо буфета, игнорирую Пэтси Джойнер, мою бывшую партнершу, и еще трех девиц, курящих за столиком. Они тут же принимаются шушукаться, склонившись друг к другу. Сегодня вечером я пропущу собрание Лиги и, коли на то пошло, все предстоящие сборища тоже. Три дня назад я отправила письмо с заявлением о выходе из Лиги.

Стучу мячом о стенку, стараясь ни о чем не думать. В последнее время я начала молиться, хотя никогда не была особенно религиозна. Но вдруг заметила, что шепчу длинные, бесконечные обращения к Богу, умоляя об облегчении для мамы, добрых вестях о книге, иногда даже прошу совета, что делать со Стюартом. Порой ловлю себя на том, что молюсь и даже не замечаю этого.

Возвращаюсь домой, и следом подъезжает доктор Нил. Провожаю его к маме, сама остаюсь за дверью и мечусь по холлу. Я понимаю, почему отец ухватился за тоненькую нить надежды, – вот уже четыре дня прошло без рвоты желчью. Мама каждый день ест овсянку и даже просит добавки.

Доктор выходит, оставив папу у кровати больной, а я провожаю его к выходу.

– Она сказала вам? – взволнованно спрашиваю я. – Что ей стало лучше?

Он кивает, но как-то безрадостно.

– Не вижу смысла везти ее на рентген. Это было бы чересчур тяжело для нее.

– Но… ей же лучше? Она может выздороветь?

– Я видел такое прежде, Евгения. Иногда люди чувствуют прилив сил. Полагаю, это нечто вроде дара Господня. Чтобы успеть привести в порядок земные дела. Но это все, дорогая. Не ожидайте большего.

– Но вы видели, какого она цвета? Она выглядит гораздо лучше и начала есть…

– Что ж, надейтесь и постарайтесь не волновать ее, – качает он головой.

В первую пятницу 1964 года мое терпение кончается. Тащу телефонный аппарат в кладовку. Мама уснула, съев вторую плотику овсянки. Дверь в ее комнату открыта, чтобы я услышала, если вдруг что-нибудь понадобится.

– Офис Элейн Штайн.

– Здравствуйте, это Евгения Фелан. Можно поговорить с миссис Штайн?

– Простите, мисс Фелан, но миссис Штайн не отвечает на звонки по поводу отбора рукописей.

– Вот как… Но не могли бы вы сообщить, получила ли она ее вообще? Я отправила рукопись довольно поздно и…