11 июня 1940 года

Матиуцци оглядел их квартиру над ювелирной лавкой в западной части Глазго. Каролина, его жена, оставила на столе чашку с блюдцем и чайник на плите. Он потрогал чайник, чтобы убедиться, что жена все сделала правильно. Она не подвела – чайник был теплым. Он включил лампу у окна, наполовину приподнял шторку и быстро спустился в лавку.

Пикколо запер витрины, в которых лежали подделки настоящих драгоценностей, спрятанных отцом несколько недель назад. Он вскинул голову и прислушался.

– Я слышу их, папа. Поторопись.

– Идем, – прошептал Матиуцци, выключая в лавке свет и опуская шторки. Он направился в мастерскую, как вдруг вспомнил о золотых часах. В темноте он проскользнул обратно к витринам и поискал ключ, не сразу сообразив, что тот лежит у него в кармане. Дрожащими руками он открыл ящик. В соседнем квартале уже раздавался шум. Он услышал выкрики и звон бьющегося стекла. Они пришли к Францетти.

– Папа, скорее, – нетерпеливо позвал Пикколо с порога.

В мастерской Матиуцци передал сыну золотые часы, и Пикколо начал спускаться по лестнице. Тем временем Матиуцци разбросал на столе ненужные документы, а на верстаке – инструменты, которые планировал продать. Он встал на колени и пролез под столом, собираясь вслед за Пикколо спуститься в подвал. Матиуцци поставил ногу на лестницу и оглянулся, желая еще раз убедиться, что не оставил ничего ценного.

– Папа, andiamo! – донесся шепот Пикколо. Амадео закрыл крышку подвального люка над своей головой, запер ее и с помощью сына спустился вниз.

Сверху Матиуцци прикрыл люк куском такого же тканого коврика, что и половик, лежащий под столом. Педаль шлифовального станка он установил так, чтобы она прижала коврик, скрыв крышку люка. Оставалось только молиться, чтобы уловка сработала.

Сидевшая на лавке в сыром подвале Каролина перекрестилась, когда муж оказался с ней рядом. Пикколо погасил мерцающий огонек керосиновой лампы. И без того напуганная двенадцатилетняя дочь Матиуцци, Глориана, от темноты испугалась еще больше и чуть успокоилась, только когда мать прижала ее к себе.

Девочка сидела на корзине с едой, накрытой одеялом. Рядом стояла большая бутыль с водой, с горлышка свисала жестяная кружка. Под лавку они засунули одеяла и подушки. Взяли с собой радио и запасную банку керосина для лампы. Жена Амадео упаковала их итальянскую посуду и хрусталь в ящики, которые заняли почти весь подвал. Матиуцци был слишком занят лавкой, чтобы злиться на нее. Деньги и документы он держал при себе. Вдруг в тишине мяукнул их кот Неро.