Саваттини сидел у окна переполненного поезда, наблюдая за мелькающими сельскими пейзажами. Еще утром в его жизни все было прекрасно, но ситуация круто изменилась. Саваттини вместе с другими бритальянцами простоял в длинной очереди, ожидая, пока для них пригонят поезд с достаточным числом вагонов. Он прислушивался к разговорам британских солдат, пытаясь хоть что-то разузнать, но еще больше встревожился, когда понял, что и тем ничего не известно.

Поезд миновал знакомый ему ипподром, превращенный теперь во временное пристанище для заключенных. Следом за окном показался оранжевый полосатый цирковой шатер, в котором уже не было тигров и слонов – там разместили немецких военнопленных перед отправкой в лагеря. В поезде стоял гул: пассажиры возмущались, хотя и негромко, что их сравнивают с нацистами.

Неужели они не понимают? думал про себя Саваттини. В войне есть только две стороны. И так уж нам повезло, что Италия выбрала не ту. Саваттини обычно держался в стороне от политики, но, как любой разумный человек, зарабатывающий на хлеб своим трудом, наблюдал за устоявшейся в Британии классовой системой и имел насчет нее свое мнение. Либо ты обслуживаешь других, либо обслуживают тебя, третьего не дано.

На швейных фабриках вместо юбок и блузок теперь шили военную форму. Частные дома превратились в армейские вербовочные пункты, а общественные здания переоборудовали под военные госпитали. Там, где раньше производили шерсть, хрусталь и фарфор, стояли пустующие здания, ожидая, когда их заполнят выходцами из враждебных стран. Как бы то ни было, намерение правительства выслать всех итальянцев мужского пола встретило в народе горячую поддержку. Там, где еще недавно школьники сидели за партами, теперь запирали арестантов, ожидающих своей участи. Немцев. Австрийцев. Итальянцев. Нацистов. Фашистов. Интеллектуальную элиту. Всех, независимо от их профессий и взглядов, считали врагами британского государства.

Разговоры о предстоящих арестах и последующей высылке быстро распространились среди живущих в Шотландии итальянцев, и предупреждали их об этом, как правило, шотландские соседи и друзья. Большинству так хотелось показать английскому правительству свою покладистость, что они заранее собирали вещи и ждали на краю тротуара, пока их увезут. Некоторые пытались скрыться от полиции, но их вскоре находили и присоединяли к остальным.

Паутина железных дорог с севера и юга сходилась за пределами Манчестера. На путях, идущих вдоль реки Ирвелл, такого плотного потока тянущих вагоны паровозов не помнили со времен работы фабрики[143]. На платформе в Бери уже скопились сотни мужчин всех возрастов, а новые все прибывали и прибывали.