– Три тысячи марок. Я верну.
Тишина в трубке.
– Когда вы прилетите?
– Завтра.
Лоу передал трубку представителю посольства, чтобы он объяснил детали. У того хватило ума не сообщать, что Марк полетит домой в грузовом отсеке.
Последовали бюрократические процедуры с многочисленными формулярами, которые Лоу, как родственник, должен был заполнять. Он никогда не думал, что умирать еще сложнее, чем жить. Мария тем временем побежала на гхаты, чтобы посмотреть, не растащили ли вещи. А Коринна пошла в аптеку, потому что у нее болела голова. Во всяком случае, так она сказала.
* * *
После полудня к больнице подъехал огромный черный «кадиллак». Другого катафалка представителю посольства раздобыть не удалось.
– Американцы одолжили, – сообщил он.
Супер, подумал Лоу.
Сами они уселись в крохотное такси «амбассадор» – впереди, рядом с шофером-сикхом, представитель посольства, Мария и Лоу втиснулись на заднее сиденье. Когда Мария пришла на гхаты, вещи, разумеется исчезли без следа, и теперь у них было только то, что на них, и минус три тысячи марок. Последней прибежала Коринна. Потом они тронулись вслед за «кадиллаком», который бороздил Ришикеш подобно океанскому лайнеру. Все без исключения прохожие оборачивались ему вслед.
* * *
Солнце пролило последние молочные лучи на Ришикеш, и потом они мимо рикш и велосипедистов выехали прямо в ночь. Если все будет нормально, утром они доберутся до Дели. Американец расчищал себе путь, мигая фарами, и гнал как ненормальный. Сикх старался не отставать. Фары встречных машин, дальний свет и сигналы, жуткие ухабы, душный, провонявший бензином воздух, полная зависимость от водителя, ни слова не понимавшего по-английски, – это была сюрреалистическая поездка, как в бреду. И никто не хотел садиться в проклятый самолет. Лоу подумывал, не выскочить ли из машины. Просто раствориться в темноте.
Сбежать от самого себя.
* * *
Посреди ночи, когда они остановились у обочины, где подросток торговал бензином в пластиковых бутылках, Коринна бросилась к придорожной канаве и ее вырвало.
– Как ты? – спросил Лоу, когда она вернулась в машину.
– Я не хочу домой.
Сикх протянул ей бумажный платок и тронулся в облаке пыли, которое оставил «кадиллак».