Спасибо за путешествие.
Мне так бесконечно жаль, что я злилась на тебя. Как бы я хотела побыть с тобой подольше. Теперь, когда я знаю, кто ты. Если я тебя осуждала, то потому, что знала слишком мало, а хотела слишком многого. В итоге не мне решать, как вращается мир. Но в моих силах быть сейчас здесь, с тобой.
* * *
Я плакала и плакала, не могла остановиться. Что бы ни произошло, я его любила. И он любил меня. Это все, что осталось. На порог вспорхнул дрозд. Кто-то из детей обернулся, и дрозд улетел так же быстро, как появился.
* * *
Вскоре пришли два индийца в белых одеждах и забрали тело. Вот и все. Остались только его вещи. Я потрогала очки для чтения, старенькие часы, мятую рубашку. Так и лежали, будто он просто забыл их. Но того, кто носил все это, уже нет. Вещи больше не нужны ему, как и его тело.
– Хочешь взять что-то? – спросила Коринна.
Я не знала, что ответить. Я не могла взять то, что мне не принадлежит. Это были вещи из
* * *
Мимо медленно текли темные воды Ганга. Индийцы сложили костер и сверху установили помост с телом Лоу. Он был не единственный, кого должны были сжечь этой ночью. Коринна и Мария стояли рядом со мной, и все дети тоже были тут. Коринна принесла три белые розы, одну дала мне. Мария прочитала молитву. А потом организаторы похорон разожгли огонь.
* * *
Желтое пламя, пожирающее дорогого человека. Две женщины его жизни, провожающие его в последнее путешествие. И я, его дочь, несмотря ни на что. Для маленького хиппи из Гарбурга ты далеко забрался, подумала я. Да, не все исполнилось. Возможно, ты бы добился успеха. Разгадал бы загадку космического магазина мелодий, а не просто играл чужие песни, сидя на диване. Я думаю, Марк искренне желал бы этого. Даже если ты так не считал. Ты сделал неправильное движение и остаток жизни провел в плену. Но теперь ты покидаешь последнюю темницу, свое тело, на котором догорают три белые розы.
Доброго пути, Лоу.
* * *
Мы стояли у костра, пока он не догорел. От реки повеяло холодом. Я чувствовала огромную пустоту внутри. Надо было взять гитару, подумала я, и сыграть какую-нибудь песню, которую он любил. Но слышно было только Матерь Гангу. Спокойное журчание на гхатах и тишина над волнами.
* * *
Мы запустили листья со свечами, благовониями и цветами. Мария стояла на последней ступеньке по щиколотку в воде и развеивала пепел из урны. Священная река, источник жизни. Свечи скользили по темной воде.
Они словно танцевали перед огнями на том берегу.