Ее глаза полыхнули оранжевым огнем.

— Делай, что я говорю.

Саймон не стал препираться и вышел из вагона.

Над платформой, наблюдая за выходящими из поезда пассажирами, завис дрон. Саймон опустил голову, сдвинул козырек бейсболки на дюйм ниже. Исполнители и несколько надиан направлялись к выходным турникетам. Он пошел вместе со всеми. Дрон прожужжал у них над головами и принялся кружить вблизи выхода. В какой-то момент его занесло, он ударился о покрытую плиткой стену, но тут же выровнялся. Пассажиры смотрели на дрона с любопытством. Саймон тоже посмотрел. Надо поступать как все. Ненадолго Саймон встретился глазами с объективом дрона. Тот рассмотрел Саймона, заснял его на видео. И переключился на следующего пассажира. Саймон прошел через турникет и в общем потоке поднялся по лестнице.

На поверхность он вышел на углу Девяносто шестой и Бродвея, среди складов и заброшенных магазинов. Что дальше? Он понимал: чтобы не выделяться, надо куда-нибудь идти. Но куда делась Катарина? Он притворился, что читает старую голографическую рекламу концерта. Поющие кошки. Простоять так можно было минуту, не больше.

Катарина вышла из метро через полминуты. Она прошла близко от него, но все-таки не вплотную, и сказала вполголоса:

— Не вместе.

Правильно. Он пошел, отставая от нее на несколько шагов. Она пересекла Бродвей. Он — за ней. Она пошла на запад по Девяносто шестой улице, и он тоже.

Кварталы вокруг представляли собой один большой склад. Несколько ремонтных мастерских, между которыми раскинулись пустыри, уставленные ржавеющим и выцветающим от непогоды никому не нужным добром. Станки из потогонных мастерских и конные повозки с Пяти Углов (этот аттракцион вскоре должны были вовсе закрыть — слишком трудно было находить исполнителей, которые бы соглашались там работать), шикарные лимузины из Мидтауна двадцатых годов, пирамиды ящиков с хипповской атрибутикой, которая постепенно приходила в негодность с тех пор, как Совет прикрыл колонию на Четвертой улице. Ничего интересного для туристов здесь не было — чтобы попасть в туристические места, надо было пройти на север до конца парка, туда, где начинались негритянские ресторанчики и джазовые кафе Старого Гарлема.

Когда они вышли на пустынную Уэст-Энд-авеню, Катарина приблизилась к Саймону.

— Не знал, что ваш брат на такое способен.

— Способен.

— Как ты умудрилась сойти с поезда?

— Шла быстро. Человек скажет дрону на следующей станции. Мы торопимся.

— Нам нужна машина.

— Можешь найти?

— Я сам в каком-то смысле машина.

На заросшей бурьяном стоянке Саймон выбрал древний «мицубиси». Ему очень хотелось, чтобы автомобиль оказался настоящим — половина тут была муляжами. Саймон выбил замок и открыл дверцу. Машина была вполне рабочая. Он вынул и соединил проводки — машина завелась. Саймон открыл Катарине дверцу с пассажирской стороны.