— Нет, город в основном светский. Попадаются поклонники языческих богинь, в восточной части есть целый большой буддийский поселок. Иисус Христос, Господь наш и Спаситель, в Денвере не котируется.
— Ты, кажется, говорил, что в него веришь?
— Ага.
— Но не взаправду.
— Сначала было не взаправду. Притворялся, чтобы они меня кормили. Читал молитвы, ходил на богослужения. Медитировал в смехотворном храме, который они соорудили на парковке «Уол-Марта». Все было чистой воды жульничеством. А потом я поверил.
— Шутишь.
— Я говорю абсолютно серьезно. Однажды что-то переменилось. Не знаю, как понятнее выразиться… Что-то на меня нашло. Ладно, смотри. Представь, что каждое утро ты выходишь на улицу и кричишь: «О, приди ко мне, Великий Слонопотам!» — просто для того, чтобы сделать кому-то приятное, просто потому, что таков местный обычай, или потому, что твоя выжившая из ума тетушка отказывается принимать лекарства, пока ты не позовешь Слонопотама, — и вот в один прекрасный день появляется грузная мохнатая громадина с хоботом и оленьими рогами и говорит: «Я Великий Слонопотам. Чего ты хотел от меня?» Ну и что тут поделаешь? Ты в него не веришь, он тебе не нравится, ты без него отлично обойдешься, и тем не менее вот он, перед тобой.
— Все-таки не слишком убедительно.
— А я и не собирался ни в чем тебя убеждать. Кстати, сурки уже приготовились?
— По-моему, это не сурки.
— Какая разница. Страшно есть хочется. Пусть даже будут с кровью, я не против.
Саймон подал облученное мясо. Катарина, присев между ним и мальчиком, молча принялась за свою долю добычи. После ужина она закопала несъеденные остатки, а мальчик отправился спать в заднюю часть трейлера. Саймон с Катариной остались на воздухе. Они сидели рядышком на поросшем травой холме. Ветер тихо шелестел травой, в густо-черном небе пронзительно блестели звезды. На поверхности озера вспыхивали призрачные искорки — отражения звезд.
Саймон спросил:
— Ты тоскуешь по Надии?
— Нет.
— Но там же твой дом. Ты оттуда родом.
— Там ничего.
Он хотел возразить, но задумался.