— Мы отторгаем сознание, как отторгаем, пробудившись, виденный во сне кошмар. Мы выкидываем его, как одежду, которая никогда не была нам впору. Восторг освобождения невозможно испытать, оставаясь в телесной оболочке. Оргазм — вот ближайшая аналогия, грубая и недостаточная.

— Этому тебя научили в Священном Огне?

— Нет, они идиоты. Просто я знаю. Как ты знаешь свои стихи.

— Если быть точным, я не знаю стихов. Я их ношу в себе.

— Вот именно… Эй, мне уже пора стартовать на другую планету.

— Я провожу тебя. Хочу попрощаться с остальными.

— Пошли.

Вместе они приблизились к кораблю. От него исходил приглушенный шум. Он испускал слабое сияние, напоминавшее то, как светилась в сумраке комнаты наверху миска Люковой матери. Колонисты собрались в подножье трапа. У его верхнего конца из квадратного входа изливался безупречно белый свет.

Эмори с чувством сказал Саймону:

— Ну что ж, нам пора.

— Я пришел попрощаться, — ответил Саймон.

— Ты не летишь?

Саймон начал объяснять почему. Эмори внимательно слушал и сказал, когда Саймон умолк.

— Знаешь, это совершенно исключительный случай.

— Что вы имеете в виду?

— Тебя.

— Я не исключительный. И не надо, пожалуйста, такого покровительственного тона.

— Ребенок сказал… — начал было Эмори.

— Сейчас лучше, по-моему, обойтись без стихов, — прервал его Саймон.

— Правда?