– Надеюсь, вы скажете, что Мэрайя в туалете? – c надеждой говорит адвокат.

– Нет, в больнице. Я пыталась до вас дозвониться.

– Что с ней?

– Не с ней, а с Верой. Малышке очень плохо, и Мэрайя отказывается от нее отходить.

– Черт! – бормочет Джоан.

В этот самый момент Колин Уайт, Малкольм Мец и его молодая помощница входят в зал и занимают свои места.

– Джоан, у меня припасен для вас анекдот: в чем разница между адвокатом и сомом? – вежливо интересуется Мец.

– Не сейчас, – отвечает Джоан, краем глаза видя, что, хотя обычно при рассмотрении дел об опеке зрителей бывает очень немного, сегодня зал набит журналистами, и это не может не нервировать.

– Один питается всякой дрянью со дна, а другой – рыба, – смеется Мец. – Поняли юмор?

– Говорите о себе, Малкольм, – отвечает Джоан, доставая папки из портфеля.

– Всем встать! Суд идет! Председательствует судья Э. Уоррен Ротботтэм!

Джоан встает, стараясь как можно дольше не поднимать глаза. Быстро пролистав лежащие перед ним бумаги, Ротботтэм смотрит сначала на адвоката истца, потом на адвоката ответчицы:

– Миз Стэндиш, вы что-то потеряли?

– Клиентку, Ваша честь. Разрешите к вам подойти?

– Я так и знал, – вздыхает судья, – что обязательно возникнут проблемы. Подойдите.

Мец тоже приближается к судье. Вид у него как у кошки, только что слопавшей канарейку.

– Ваша честь, – начинает Джоан, – произошло нечто непредвиденное и ужасное. Прошлой ночью дочь Мэрайи Уайт госпитализировали. Моя клиентка находится рядом со своим ребенком и поэтому не смогла явиться на разбирательство. Я прошу отложить слушание до того момента, когда девочка будет выписана.

– Вера Уайт в больнице? – Ротботтэм смотрит на Меца, ожидая подтверждения; тот пожимает плечами. – Она умирает?

– Надеюсь, что нет, – отвечает Джоан. – Но насколько мне известно, у нее кровотечение, необъяснимое с точки зрения медицины.

– Так называемые стигматы, – вмешивается Мец.