– Остается доктор Берч. Убедил ли он вас в том, что Колин для Веры – лучший опекун, чем вы?

Улыбаясь Джоан, Мэрайя подносит микрофон чуть ближе к кубам и говорит громко и твердо:

– Нет. Не убедил.

Все наши свидетели выступили, и судья объявил очередной перерыв. Я сижу в маленьком кабинете, который выделили нам с Джоан, и жду. Через несколько минут дверь открывается и входит Иэн.

– Джоан сказала мне, что ты здесь.

– Это я попросила ее.

Он, видимо, не знает, что ответить.

– Спасибо за доктора Фицджеральда, – продолжаю я.

Он пожимает плечами:

– Я в некотором роде должен тебе.

– Ничего ты мне не был должен.

Я встаю из-за стола и подхожу к Иэну. Он держит руки глубоко в карманах, как будто боится до меня дотронуться.

– Наверное, мне тоже следует тебя поблагодарить, – бормочет он. – За то, чего ты не сказала.

Я качаю головой. Иногда не получается подобрать нужные слова. Тишина между нами разлилась широко, как океан, но я все равно нахожу силы дотянуться до него, обвить его руками. Он соединяет пальцы в замок у меня на спине. Его дыхание колышет мои волосы. Он будет со мной. Сейчас мне больше ничего не нужно.

– Мэрайя, – шепчет он, – мне кажется, ты моя религия.

Ротботтэм вызывает опекуна по назначению суда.