Зал наполняется гулом недоумения. Мец что-то яростно шепчет Колину. Судья проводит рукой по лицу.

– Ваша честь, – говорит Малкольм, вставая, – я бы хотел произнести заключительное слово.

– Я, знаете ли, даже не сомневался в том, что вы бы этого хотели. – Ротботтэм вздыхает. – Но вас я уже выслушал. Как и миз Стэндиш и миз Ван дер Ховен. Чему верить – ума не приложу. Давайте-ка мы сделаем обеденный перерыв, и это время я предпочел бы провести с Верой.

Мэрайя оборачивается и видит расширенные от удивления глаза дочки.

– Так что скажете? – спрашивает судья, встает со своего места и проходит в ту часть зала, где сидят зрители. – Вера, ты пообедаешь со мной?

Девочка смотрит на маму, та едва заметно кивает ей. Ротботтэм протягивает руку, Вера подает ему свою, и они вместе выходят из зала.

Вере нравится кресло судьи. Оно крутится и крутится – быстрее, чем на работе у папы. Еще ей нравится музыка, которая играет в судейском кабинете. Взглянув на компакт-диски, занимающие целую полку, она спрашивает:

– А есть у вас песни из мультиков?

Включив для гостьи «Короля Льва» в бродвейском исполнении, судья снимает мантию. Вера ахает.

– Ты чего? – спрашивает он.

Она опускает глаза и чувствует, что щеки вспыхнули, как будто ее поймали за поеданием печенья перед обедом.

– У вас под этой черной одеждой есть еще и обычная?

– С утра была, – смеется судья, садясь напротив. – Я рад, что тебе стало лучше.

– Я тоже, – кивает Вера и берет сэндвич с индейкой, лежащий перед ней на массивном столе.

Ротботтэм придвигается поближе:

– Ты с кем хочешь жить: с мамой или с папой?

– Хочу с обоими, но ведь так не получится?

– К сожалению, нет. Вера, а правда, что с тобой разговаривает Бог?