Часть третья
Часть третья
Как замечательно, что никому не нужно ждать ни минуты, прежде чем начать улучшать мир.
Дневник Анны Франк
Он был проворнее меня и сильнее. А когда наконец схватил, то зажал мне рот, чтобы я не кричала, и потащил в заброшенный сарай, где швырнул на пыльную копну сена. Я смотрела на него и удивлялась: как же можно было не заметить, кто он такой на самом деле?
Он был проворнее меня и сильнее. А когда наконец схватил, то зажал мне рот, чтобы я не кричала, и потащил в заброшенный сарай, где швырнул на пыльную копну сена. Я смотрела на него и удивлялась: как же можно было не заметить, кто он такой на самом деле?
– Меня ты тоже убьешь? – с вызовом спросила я.
– Меня ты тоже убьешь? – с вызовом спросила я.
– Нет, – тихо ответил Алекс. – Я делаю, что могу, для твоего спасения.
– Нет, – тихо ответил Алекс. – Я делаю, что могу, для твоего спасения.
Он просунул руку в разбитое окно и взял горсть снега, помял его в ладонях, потом вытер их о разодранную рубашку.
Он просунул руку в разбитое окно и взял горсть снега, помял его в ладонях, потом вытер их о разодранную рубашку.
Сквозь прорехи в ней видны были свежие раны на его плечах, груди и спине. Но, кроме них, еще десяток тонких нитяных следов от заживших порезов по всему предплечью и запястью до самой ладони.
Сквозь прорехи в ней видны были свежие раны на его плечах, груди и спине. Но, кроме них, еще десяток тонких нитяных следов от заживших порезов по всему предплечью и запястью до самой ладони.
– После того как он напал на тебя, – продолжил Алекс, – я стал делать это. Пока пек хлеб.
– После того как он напал на тебя, – продолжил Алекс, – я стал делать это. Пока пек хлеб.
– Я не понимаю…
– Я не понимаю…
В лунном свете шрамы на его руке напоминали серебристую лестницу.
В лунном свете шрамы на его руке напоминали серебристую лестницу.