– О чем ты?

– Вдруг он играет с тобой. Он и раньше обманывал тебя. Черт, да он лгал всему миру больше полувека! Может, узнал, кто такая Минка, и прощупывает почву, чтобы выведать через тебя, помнит ли она его и то, что он творил в лагере.

– Ты действительно думаешь, что после стольких лет он будет пытаться очистить свое имя от обвинений в краже?

– Нет, – отвечает Лео, – но после стольких лет он все еще может желать, чтобы те, кто способен опознать в нем нациста, держали рот на замке.

– По-моему, это далековато от реальности, тебе не кажется?

– Как и окончательное решение еврейского вопроса, но тогда дело зашло довольно далеко, – замечает Лео.

– Вероятно, я бы тебе поверила, если бы Джозеф не просил меня убить его.

– Потому что он знает: ты не способна на это. Вот и преследует тебя. Он может заморочить голову тебе, но не твоей бабушке, – говорит Лео. – Она была там. А с новым Джозефом Вебером не встречалась. Она знакома с животным, со зверем. В конце концов, если он не доберется до нее через тебя, то может пойти на убийство или с твоей помощью попытается убедить ее, что изменился и заслуживает прощения. В любом случае он выиграет.

Я таращусь на Лео, немного уязвленная тем, что он мог так обо мне подумать.

– Ты и правда веришь, что я пошла бы на это?

Лео сворачивает к моему дому, но на подъездной дорожке стоит машина. Из нее выходит Адам с букетом лилий.

– Люди нуждаются в прощении по разным причинам, – бесстрастно произносит Лео. – И я думаю, ты лучше других понимаешь это. И по-моему, Джозеф Вебер прекрасно тебя просчитал.

Лео кладет руки на руль и глядит прямо перед собой. Ева у меня на коленях начинает лаять на незнакомца, который поднимает руку с букетом и неловко машет ею.

– Я буду на связи, – говорит Лео и впервые за два дня не смотрит мне в глаза. – Береги себя, – добавляет он.

Я понимаю, что это предостережение относится не к Джозефу.

Лилии я оценила бы, если бы не знала, что местный флорист делает Адаму большую скидку на цветы – об этом сам Адам мимоходом обмолвился, когда мы готовились к похоронам мамы. Вообще-то, насколько я понимаю, этот букет остался от утренней похоронной церемонии.

– Мне что-то не хочется разговаривать с тобой, – говорю я, проходя мимо Адама, но он ловит меня за руку, притягивает к себе и целует.

Интересно, Лео уже отъехал достаточно далеко или все еще видит нас?

Да какая мне разница!