Все сходились в том, что ее жизнь была богата событиями, важна, хотя сама она предпочитала не распространяться о своем прошлом и держала его в секрете. Оно никого не касалось, только ее, и в этом смысле ничего не изменилось.

Так будет и дальше. Об этом я позабочусь. После всего, что я сделала – привела к ней Лео, позволила ему устроить допрос, – это самое меньшее, чего от меня можно ждать.

Голова кружится от голода, жары и печали. Я в отупении бреду от взятой Пеппер напрокат машины к похоронному бюро, где нас ждет Адам. Он в темном костюме, сперва приветствует Пеппер и негромко произносит:

– Я очень сочувствую вашей утрате.

Неужели эти слова для него не пустой звук? Когда повторяешь одно и то же снова и снова, не выхолащиваются ли эти фразы до полного обессмысливания?

– Благодарю вас, – отвечает Пеппер, пожимая протянутую им руку.

Затем Адам поворачивается ко мне:

– Я знаю, вы хотели провести какое-то время наедине с вашей бабушкой.

«Адам, это же я!» – думаю я про себя, а потом вспоминаю, что сама оттолкнула его.

Он проводит меня в заднюю комнату, а Пеппер садится и строчит кому-то эсэмэску – может быть, флористу, поставщику продуктов, мужу и детям, которые вот-вот должны приземлиться в аэропорту? Только когда дверь за нами закрывается, Адам обнимает меня. Сперва я деревенею, а потом сдаюсь. Это проще, чем затевать ссору.

– Ты выглядишь ужасно, – выдыхает он мне в ухо. – Ты спала хоть сколько-нибудь за последние два дня?

– Не могу поверить, что ее больше нет, – невпопад отвечаю я, заливаясь слезами. – Я теперь совсем одна.

– У тебя могу быть я…

Правда? Сейчас?

Закусываю губу и отступаю от него.

– Ты уверена, что хочешь это сделать?

Я киваю.

Адам отводит меня в примыкающую к главному залу комнату, где стоит гроб с телом бабушки, готовый к выносу, когда начнется церемония прощания. В этом тесном помещении пахнет как в чистом холодильнике – холодом и антисептиком. Голова у меня кружится, приходится опереться о стену, чтобы не упасть.

– Можно мне минутку побыть с ней наедине?

Адам кивает и мягко откидывает крышку гроба. Дверь за ним тихо закрывается.